— Смотри, Тихон! Пьяный не показывайся. Не порти дочери праздника, да и себя перед молодежью не срами.
— Ладно, ладно, мамочка. Мысли у меня самые ангельские. Торжества не омрачу.
Тихон Меркурьевич направился на Кикиморку — к Саньке. «Призайму у парня малую толику, — думал он. — Дочке шестнадцать исполнилось. Невеста. Без подарка отцу — никак».
Был восьмой час утра. Тихон Меркурьевич не спеша поднимался по Кикиморской в гору.
Бачельников проживал в подвальном этаже приземистого деревянного дома, снимая узкую комнатенку у пирожницы Минеевны. Она и открыла дверь раннему гостю.
Тихон Меркурьевич любезно поздоровался и спросил о жильце.
— Тихо у него. Спит еще.
— Пойду разбужу. Служебное дельце, бабушка. Уж извините, что обеспокоил, — солгал Тихон Меркурьевич, ощупью пробираясь в конец темного коридора.
В нос ударило угарным запахом пищи и жареного лука. Тихон Меркурьевич заметил на кухонном столе под холщовой скатеркой два подовых пирога. Минеевна уже отстряпалась и собиралась на рынок — в обжорку.
Тихон Меркурьевич легонько постучал в дверь, потянул скрипучую половинку.
Его сослуживец лежал навзничь поперек кровати, раскинув руки. Серое одеяло сползло на пол. Одежда разбросана.
Посреди стола стояла наполовину опорожненная бутылка Шустовского коньяку, подле — рюмка и бумажный мешочек с колбасными обрезками. На тарелке еще дымилась краюха пирога, положенная хозяйкой.
У Тихона Меркурьевича зашлось сердце. Он прижал ладошку к груди:
— Боже милостивый! Янтарный, Шустовский? Воспетый в виршах на первых страницах газет?
Будет мнение не ложно,
Если выразимся так:
Пить всегда и всюду можно
Славный Шустовский коньяк!
Переведя дух, Тихон Меркурьевич склонился над Бачельниковым.
— Воскресни, Саша! Восстань с ложа твоего!
Санька открыл глаз, потом другой. Узнав нежданного гостя, вскочил с кровати, осклабился:
— Вы, Тихон Меркурьевич? Извините… Минуточку.
— Не суетись. Я, брат, по делу к тебе. Имею честь пригласить на день рождения дочери. Изволь явиться, к шести часам сегодня. В мундире и при регалиях, хе-хе.
Санька опешил:
— Вы не шутите? А что Марина Сергеевна?
— Да брось ты, стряпней угостит Марина Сергеевна. Не опаздывай.
Санька быстро натянул брюки, выскочил с полотенцем из комнаты.
Пока он умывался, Тихон Меркурьевич осмотрел холостяцкое обиталище.
Колченогий стол у окна. Стул, табуретка, железная продавленная кровать, накрытый пестрым лоскутным ковриком сундук. Над ним — одежда. Стенку украшала единственная репродукция с картины Саврасова «Грачи прилетели».
Под потолком в углу — дощечка с мутным ликом святого, повешенная хозяйкой.