Пленных поставили спиной к церковной ограде.
Гонористый офицер с белым черепом на рукаве френча построил шеренгу конвоя саженях в десяти от красноармейцев. Он торопился поскорей закончить свое дело.
— Рравняйсь! Смирно!
Солдаты вытянулись.
Донька поднял руку:
— Господин офицер, дозвольте перед смертью сплясать «барыню»?
Офицер приподнял брови:
— Повтори — что ты сказал?
— Дозвольте, говорю, сплясать «барыню».
Офицер сдержанно улыбнулся:
— Ну, что ж, дозволяю.
Он скомандовал солдатам стоять «вольно» и приказал правофланговому:
— Слетай за Щербатым и пусть прихватит гармошку.
Через несколько минут посланец появился с коренастым рябым солдатом, который держал гармошку, закутанную в цветастый плат. Гармонист выпучил глаза:
— По вашему приказанию…
Офицер перебил:
— «Барыню» играешь?
— Так точно, играю!
— Освободи свой инструмент от бабьей тряпки. Выходи! — кивнул он Доньке.
Донька попросил у товарища фуражку с красной звездой, надел на приглаженные волосы и стал в независимую позу подле гармониста.
Офицер закурил, покосился на Щербатого: давай!
Гармонист пробежал пятерней по клавиатуре, стиснул меха и, оскалясь, рванул плясовую.
Донька, выбросив в стороны руки, обошел на цыпочках круг, начал выкидывать замысловатые коленца:
Мне бы лаковы сапожки,
Сатинетовую грудь.
На глаза твои в окошке
На смешливые взглянуть!
Ой, Овечья гора,
Умирать мне пора.
Но душа не грешна,
Так и смерть не страшна!
Донька свистнул и пружинисто поплыл над землей вприсядку, легко выбрасывая ноги. Он подмигнул гармонисту, и удар подошвой оземь совпал с последним рывком гармошки.
Солдаты оскалились, одобрительно загудели. У красноармейцев влажно светились глаза.
Офицер протянул плясуну папиросу: угощаю, заработал.
Донька хмыкнул:
— Не‑е, белогвардейских не курю. Он быстро пошел к ограде, отдал фуражку и встал на свое место с краю.
Офицер щелкнул крышкой портсигара, процедил:
— Шлюхин сын…
Солдаты окаменели в ожидании команды.
Прижимаясь локтем к товарищу, Донька видел, как над площадью под розовыми облаками ширяли с тонким свистом стрижи, услышал резкое злое «пли!», винтовочный залп. Земля закачалась под ногами, Донька хотел ухватиться за товарища и не нашел опоры. Глаза захлестнула темень и придавила к земле.