Кольку обрадовала и тройка с крестиком. Сегодня ему просто везло: француженка за перевод расщедрилась на четверку, а после урока гимнастики Кольку поманил мизинцем Томеш. Потрогал мышцы рук, взял за подбородок:
— Выше голову, Ганцырев! Держись соколом! Ежедневно тренируйся, тренируйся! Ни капли алкоголя. Запрещаю курить. Возьми это, читай на здоровье.
В тяжелом свертке были русские и чешские спортивные журналы.
Приближалась важная для гимназистов дата — столетие мужской гимназии.
На юбилейном торжестве обещали присутствовать сам начальник губернии с супругой и попечитель гимназии — местный миллионщик купец Булычев.
Еще за месяц до праздника в гимназии засуетились. В вечерние часы, после двухчасового перерыва, начиналась в классах деятельная работа: спевка хора, репетиции оркестра, подготовка чтецов и декламаторов, писание красками декораций, панно, гобеленов.
В спортивном зале гимнасты готовили свои номера. Обращали на себя внимание Колька и Федос Ендольцев. Разные стойки на руках, замысловатые комбинации на параллельных брусьях вызывали восхищение. Оба чувствовали гибкость, почти невесомость своего послушного тела. Томеш ходил довольный около снарядов, потирал руки:
— Браво, Ганцырев! Браво, Ендольцев! Браво!
Наконец, знаменательный день наступил.
В вестибюле повесили огромную, ярко раскрашенную афишу с программой концерта. Приосанился швейцар, начистивший до золотого сияния медные пуговицы и галуны своей ливреи.
Еще накануне, через Герку, послал Колька пригласительный билет Наташе, а в торжественный день, осмелев, зашел за ней на квартиру.
Наташа удивилась:
— Вот уж не думала… Я почти готова.
Она была в форменном коричневом платье и белом фартучке с пелеринкой.
— Пройди в мою комнату, — показала Наташа на дверь.
Колька попятился:
— Подожду у ворот.
Наташа кивнула головой. Через пять минут они уже шли по бульвару Николаевской.
Наташа молчала. А Колька поглядывал на нее сбоку и твердил самому себе: «Уж сегодня я спрошу ее… Обязательно. Вот сейчас…».
Он замедлил шаги, готовясь заговорить, приостановился. Наташа оглянулась:
— Ты что, Коля?
— Наташа, — заговорил он стесненно, — скажи, пожалуйста… Ты иногда вспоминаешь Митю Дудникова?
— Что это ты вдруг? — улыбаясь, протянула Наташа, заглянула ему в глаза и засмеялась: — Вон, оказывается ты какой? Ох, чудак!
Кольку обидел этот смех. Он наклонил голову и, глядя под ноги, быстро заговорил:
— Нет, ты скажи! Обязательно. Понимаешь, это важно для меня. Он, ты знаешь, хороший парень и мой друг. А это очень много значит, когда друг. И я должен…