Я выскочила в коридор и окликнула ее:
— Мадемуазель Софи!
Эган тоже выскочил в коридор, только для того, чтобы увидеть, как она исчезает на лестнице, ведущей в башенку. Он было бросился за ней, но я остановила его и показала мыло, которое держала в руке.
— Вот и все, что мы можем от нее получить, — спокойно сказал он. — Она должна уйти.
На лестнице появился Конор и спросил:
— Что случилось?
Я обо всем рассказала ему со всей объективностью, на которую была способна. Показала ему мыло. Рассказала ему о порезанных платьях Марии. Пока я говорила все это, Мария сама показалась в дверях своей комнаты.
— Я в порядке, Керри, — сказала она. — Пожалуйста, не поднимайте шума.
— Где Эган? — отрывисто спросил Конор.
— Пошел к Софи.
Конор тоже направился к башенке. Мария схватила меня за руку:
— Идите с ним, Керри. Они не должны прогонять Софи.
— Но если она так опасна…
— Она умрет, если оставит это место. Я не хочу, чтобы они отсылали ее из-за меня.
Я колебалась. Но мне захотелось уважить желание Марии; ее хорошенькое, все еще бледное лицо стало вдруг совсем взрослым. Я побежала за Конором.
Мадемуазель Софи стояла в своей комнате, прижавшись спиной к стене, будто ей уже некуда было отступать. Ее голова тряслась так сильно, что седые волосы совсем растрепались.
Ее глаза отыскали меня, будто это я была ее главным обвинителем.
— Но это не я, — прошипела она глухо. — В этом доме бродит убийца, но не я это сделала. — Она посмотрела на Конора и Эгана, и ее голос возвысился: — И они осмеливаются обвинять свою кузину в таких делах. И это меня, которая так много работает и боится Бога и которая служила им, когда они еще были детьми! И они смеют обвинять ни в чем не повинную старую женщину в таких делах!
Она пошатнулась, и я подхватила ее. Ее косточки под моими руками были тонкими, словно птичьи.
— Никто не знает, кто это сделал, мадемуазель Софи, — сказала я. — Никто не знает точно.
Эган помог мне поддержать старуху. Мы уложили ее в постель.
Конор сказал:
— Все в порядке, Софи. Мария не пострадала. Почему бы тебе не вздремнуть перед обедом?
Мы оставили ее. Может быть, это и в самом деле не Софи? Я смотрела то на Конора, то на Эгана. Они были потрясены, то ли тем, что случилось, то ли реакцией Софи на обвинение. Может быть, я слишком доверчива? Я поверила ей, когда она сказала, что не виновата, хотя и не могла представить, кто бы еще мог сделать такое.