Товарищ танкист, не знаю ваше звание... — высоким, почти детским голосом произнес подошедший молоденький лейтенант.
Майор,— подсказал Шилов.
Товарищ майор, мы пытались подобраться к танку. Помещал шквал минометного огня. И из танка стреляли, в нем ведь немцы. В общем, еле ноги унесли.
Много их в танке?
Не меньше десятка подбирались. Но мы их уложили. А три фашиста успели в башню юркнуть.
Из чего бьют?
— Из башенного пулемета. Вначале высовывались из верхнего люка и пускали в ход: автоматы. Но мы их сразу на прицел взяли. Теперь не вылезают.
- А пушка?
Вот из пушки ни разу не пальнули.
«Неисправна или нет снарядов», — подумал Кисленко.
Товарищ лейтенант, — сказал он, — дайте в помощь двух-трех своих храбрецов. Пусть поддержат огнем, нам без вас не обойтись.
Это можно, товарищ майор,— с готовностью ответил лейтенант.— Непременно поддержим. Плохо только, что немцы, засевшие в танке, часто пускают сигнальные ракеты. Как загорится, так их артиллерия сразу же открывает огонь.
Обстановка ясна. Мы их из машины обязательно должны выкурить.— Кисленко стал подниматься на бруствер, и в это время совсем близко от окопов одновременна разорвалось несколько мин. Майор поспешно скатился обратно.
Придется переждать, пусть потешатся, — стряхивая с себя землю, проговорил майор и подозвал всех к себе.— Вот какое примем решение. Карманов доложил, что на машине сбит ленивец и сорвана левая гусеница. Значит,— глянул он на Катка и Шилова,—берете спецломик, четыре малых троса и все остальное, что полагается, и скрытно подползаете к танку. Тихо осматриваете его, быстро закладываете чем-нибудь — надо посмотреть, чем — люки башни и механика-водителя. Чтобы не только сигналить ракетами, но и носа не могли высунуть. — Кисленко снова остановил свой взгляд на двух воентехниках. — Ну, как?
Пожалуй, иного сейчас и не придумаешь, — ответил Каток.
Мы просигналим вам зеленым светом фонаря. Тогда можете подъезжать на танке,— сказал Шилов.
...Калинин, Каток, Фомичев и Шилов почти вплотную подползли к танку, который, завалившись на левую сторону, стоял в большой воронке. Рядом распластались несколько вражеских трупов. Впереди, метрах в десяти, лежали трое в черных танкошлемах. Это были выброшенные гитлеровцами из машины погибшие советские танкисты. Валялись траки, пальцы от рассыпанной гусеницы.
С чего начнем? — шепотом спросил Каток у Шилова.
А я откуда знаю? Все сомнительно, — так же шепотом ответил тот.
Чего тут сомнительного?
— Не верится, чтобы около танка у них не было охраны.
Гитлеровцы, будто услышав этот разговор, приоткрыли оба верхних люка, застрочили из автоматов.