— Вести огонь только в ответ на выстрелы!
Однако всякая неопределенность улетучилась уже через несколько часов, как только приблизились к горным кишлакам. Личному составу был доведён чёткий приказ: "Уничтожать всех. Пленных не брать" — и всё стало на свои места.
В кишлаках уже почти никого не оставалось: перед началом операции кишлаки были обстреляны НУРСами с вертолётов, и жители, завидев, что к ним идут русские, попрятались в горах. Рота шла вверх в горы, прочесывая местность и кишлаки. Это был карательный рейд: солдаты жгли посевы, запасы керосина, уничтожали продукты питания, убивали домашний скот — уничтожали всё, что могло достаться душманам. Перед тем как зайти в дувал, туда бросали гранату и давали автоматную очередь.
Особенно интенсивно работала артиллерия, которая постоянно поддерживала их огнём. На защищающиеся кишлаки обрушивали море огня. Били по ним и из гаубиц, и из самоходных артиллерийских установок, и из установок залпового огня "Град", превращая всё в pуины и пыль. После такой мощной артподготовки кишлаки брались без особого труда. Батальон шёл вдоль зелёной полосы и прочёсывал расположенные там кишлаки. Убили там афганцев очень много.
Слушая кунарские истории, я чувствовал, что здесь что-то неправильно. "Конечно же, — понимал я. — Это война. И если не убьёшь ты, то убьют тебя" — и тем не менее методы боевых действий, когда убивали всех, кого только увидят, вызывали во мне чувство несогласия.
На следующий день после обеда, взяв несколько банок рыбных консервов, я отправился на встречу с Назиром. Но на первом посту у центральных ворот, где обычно ставят молодых, на этот раз, как назло, стояли старослужащие. Можно было под благовидные предлогом, мол, деды за сигаретами послали, пройти через КПП, но они могли и не пустить, а рисковать не хотелось. Поэтому я направился к боковой башне, незаметно для часовых поднялся наверх, затем пролез через окно, спустился по внешнему склону вниз до самого края и спрыгнул.
Оказавшись по ту сторону стены, я направился к условленному месту, где меня уже поджидал Назир. Он поблагодарил меня за консервы и предложил зайти к нему в расположение. Мне было любопытно увидеть в каких условиях живут афганские солдаты, да и для спокойного разговора, как я подумал, там должно быть удобней, и поэтому без колебаний согласился.
Мы поднялись по лестнице и зашли в большое помещение, где располагалась его рота. Однако к моему удивлению, моё появление было расценено здесь как событие: меня сразу же обступили афганские офицеры — человек десять. Оказавшись в центре всеобщего внимания, я сильно смутился. Я сразу вспомнил свежие рассказы солдат, только что прибывших с Кунара.