Он все перечислял слово в слово так, как это было отражено в лежащих перед Даруевым бумагах.
– Достаточно, – сказал Даруев. – У меня к вам еще вопрос. Что из навыков вами сохранено?
– Все! – мгновенно и твердо ответил Рябов.
– Проверим, – усмехнулся Даруев.
В целом он был доволен. Рябов восстановил тот багаж знаний, который был заложен в него изначально. Оставалось только проверить, сохранил ли он навыки, и подкорректировать его память.
– Кстати, – сказал Даруев как бы между прочим. – Вам знаком человек по фамилии Митяев? Кирилл Митяев.
– Нет!
– Вы уверены?
Даруев смотрел испытующе.
– Подумайте, Рябов. Кирилл, метеоролог, – Даруев будто упрашивал своего собеседника. – Работает на станции у побережья Африки.
– Нет! – все так же твердо ответил Рябов.
Значит, той, прежней, памяти он был лишен полностью.
– С завтрашнего дня у вас начинается комплекс восстановительных занятий.
Проводив своего собеседника, Даруев вызвал доктора.
– Вам придется с ним поработать, – сказал Даруев и придвинул ближе свой блокнот. – У него провал в памяти с периода конца девяносто первого – начала девяносто второго года. С ним прекратили работу тогда, у него – ничего, пустота, провал.
– В принципе я могу вложить ему любую память. Какой-то набор эпизодов, которые якобы встречались в его жизни.
Даруев задумчиво смотрел в окно.
– Сценарий должен быть примерно таким, – сказал он после паузы. – Он, Рябов, все эти годы жил здесь, на базе. Тренировался. Не отлучался никуда, – Даруев обернулся к собеседнику и вздохнул. – Он абсолютно не готов к восприятию сегодняшней жизни.
– Я могу заложить в его память информацию. Всю, которая потребуется.
– Не надо! – остановил доктора Даруев. – Это ни к чему. Он пробудет здесь недолго и уедет опять. Снова будет беззаботным метеорологом по фамилии Митяев. Далекий, затерянный в океане остров. Хорошее место.
Тир располагался в подвале. Длинное и узкое, как пенал, помещение. Здесь никого не было, кроме инструктора. Сумрачно и скучно. И потому, наверное, инструктор так обрадовался гостям, выскочил откуда-то из темного угла, затараторил:
– Геннадий Константинович! – раскинул руки будто для объятий. – Наконец-то почтили присутствием! Я здесь совсем уже закис без работы!
– Ага! – ухмыльнулся Даруев. – Заплесневел даже, я вижу.
Рябов за его спиной высился неодушевленной колонной.
– Заплесневел! – легко согласился инструктор. – Уже и волосы все повыпадали. Это от недостатка солнца.
Он действительно был лысоват, как и Даруев, и вообще они были чем-то похожи и даже, наверное, пребывали в одних летах.