– Принимай студента, – сказал Даруев. – Чего-то когда-то он мог, а что сейчас умеет – загадка.
Инструктор скользнул по лицу молчаливого Рябова быстрым оценивающим взглядом и тут же отвел глаза.
– Пусть постреляет в свое удовольствие, – сказал Даруев.
– Из чего?
– Из рогатки, – не удержался Даруев.
Рябов и бровью не повел.
– Из чего стрелять будем? – осведомился у него Даруев. – Что у тебя любимое?
– «Магнум».
– Пистолет, что ли?
– Да.
– Дай ему «магнум», Алексеич, – распорядился Даруев. – Есть у тебя такая штука?
– У меня все есть.
Когда Рябов взял в руки оружие, Даруев отступил на шаг и следил за происходящим заинтересованно. Рябов извлек обойму, убедился, что все патроны на месте, вогнал обойму обратно в рукоятку, стал правым боком к белеющим впереди мишеням, замер на мгновение и внезапно, так что Даруев даже дрогнул от неожиданности, открыл огонь. Из тупого рыльца «магнума» уходили одна за одной пули. Алексеевич прильнул к зрительной трубе и, когда, стрельба прекратилась, сказал, не отрываясь от трубы:
– Для начала неплохо.
Он, наверное, был скуповат на похвалу. Все пули легли в яблочко.
– Дай ему винтовку, – попросил Даруев.
– Какую?
– Любую, Алексеич.
Рябов спокойно и, как показалось Даруеву, с затаенным интересом взял в руки ружье. Это была восьмизарядная винтовка.
– Покажи, что можешь, – предложил Даруев.
Рябов в несколько секунд расстрелял обойму. Результат был не хуже, чем при стрельбе из «магнума». Даруев удовлетворенно кивнул.
– Дай ему еще патронов, Алексеич. И свет погаси.
– Совсем? – опешил инструктор.
Даруев подумал.
– Здесь, на рубеже, оставь одну лампочку, – сказал он, поразмыслив. – А мишени затемни.
– Их не будет видно.
– Мишени затемни! – упрямо повторил Даруев, почему-то раздражаясь.
Погас свет. Мишени едва различимо белели в дальнем конце тира. Алексеич с сомнением поглядывал на Рябова, но ничего не говорил, помалкивал до поры. Рябов чуть помедлил, прежде чем начать стрельбу, и вдруг, снова неожиданно, как и прежде, открыл огонь. Когда он расстрелял обойму, Алексеич осветил мишени, прильнул к зрительной трубе и вздохнул.
– Что? – нетерпеливо спросил Даруев, отстраняя инструктора.
– Я же говорил! – беззлобно сказал за его спиной Алексеич.
Результаты были хуже. Три выстрела из восьми оказались точными, остальные – так себе.
– В темноте ни один человек не попадет в цель, – сказал Алексеич и развел руками. – Природа! С ней не поспоришь!
Даруев стоял перед ним, досадливо закусив губу. Он не ожидал такого результата.
– А при свете хорошо стреляет, – подсластил пилюлю Алексеич.