Купрейчика кто-то тронул за рукав шинели:
— Товарищ лейтенант, а товарищ лейтенант!
Алексей оглянулся. Перед ним стоял красноармеец, на которого он с минуту назад сочувственно смотрел.
— Товарищ лейтенант! Ваш поезд уходит. Отставать вам никак нельзя, еще дезертирство припишут.
В глаза Алексею бросилось, что красноармеец пожилой с большими рыжими усами и заросшим лицом. Чтобы освободить руку и тронуть лейтенанта за рукав, он поставил котелок на землю. Алексей подумал почему-то: «Он кипяток, наверное, искал, чтобы побриться». И тут же раздался короткий гудок паровоза. Поезд медленно тронулся, и мимо потихоньку начали проплывать вагоны.
— Наденька, ты прости... мне пора!
А Надя еще крепче ухватилась за его шею. Она понимала умом, что ему надо бежать к поезду, который шел на фронт. Но сердце не могло позволить отпустить, разжать руки. Она только шептала:
— Как же так? Я же тебя только нашла, я же тебя долго искала! Как же так?
Алексей растерянно оглянулся: у кого бы попросить бумагу и карандаш, но увидел удаляющуюся спину красноармейца. Он тут же понял, что не успеет записать адрес.
Тогда он разжал руки жены и попросил:
— Наденька, говори свой адрес! Слышишь, говори свой адрес!
Но Надя притянула к себе его голову и стала целовать лицо.
Алексей со слезами на глазах оторвал ее руки от себя и умоляюще произнес:
— Надя, я уезжаю, очнись, скажи свой адрес!
Наконец она поняла, чего он требует, и назвала свой адрес, но смех и голоса красноармейцев, стоявших у дверей проезжавшего мимо вагона, заглушили ее слова. А задерживаться было нельзя. К ним приближался последний вагон. Алексей крикнул:
— Повтори, повтори адрес!
А сам протянул руки солдатам, которые, смеясь, подхватили его и втащили в вагон. Алексей сразу же потянулся к двери и через головы красноармейцев выглянул. Надя, прижав руки к груди, бежала вслед за уходящим поездом и что-то кричала. Алексей, не скрывая слез, сел и тупо уставился в угол.
К нему подошел уже немолодой капитан, присел рядом и спросил:
— Что, девушку знакомую встретил?
— Жену.
— Надо же... — покачал головой капитан, — на полустанке, которых тысячи... Что поделаешь, война. Держись, браток! Дай бог останетесь живы — встретитесь. Вы еще молодые, все впереди.
Он помолчал немного и, наверное, желая хоть как-то отвлечь Купрейчика, спросил:
— А где твои вещички?
— Что? — не понял Алексей.
— Я спрашиваю, где твое хозяйство, вещмешок и прочее?
— А... в вагоне, в шестом вагоне от хвоста.
Постепенно они разговорились. Капитан назвался Кузьмой Андреевичем. Каково же было удивление лейтенанта, когда капитан, задав ему несколько вопросов, вдруг вскочил на ноги: