— Это Гуарец послал за мной, — сказала она просто. — Он сказал, что вы должны умереть на следующий день, и я подумала, что, может быть, мне удастся вас спасти.
— А на что вы ему понадобились?
— Мне кажется… Да-Коста нас с вами видел в тот вечер на Парк-Лэйн. С тех пор Гуарец стал подозревать, что вы ко мне неравнодушны. Он хотел мною воспользоваться как приманкой.
— Как он узнал про нашу теперешнюю встречу?
— Ваш двоюродный брат предупредил его.
— Мориц?! — воскликнул я. — Да он-то откуда знал? Но тут меня осенила внезапная мысль.
— Да, черт возьми!.. Это, конечно, леди Бараделль ему сказала. Хотелось бы мне знать, — с досадой прибавил я, — зачем Мориц поехал в Лондон, что он замышляет?
— В Лондон? — переспросила Мерчиа. — Разве ваш двоюродный брат поехал в Лондон?
В нескольких словах я сообщил ей о полученной телеграмме.
— Не могу догадаться, кто ее послал, — разве только ваш исчезнувший Да-Коста?..
Она покачала головой:
— Нет, это не Да-Коста. Если бы у него было важное сообщение, он дал бы знать Гуарецу. Вернее всего, что телеграмма была от Сангетта.
— От Сангетта? — повторил я с удивлением. — А какое отношение имеет к этому делу Сангетт?
Мерчиа смутилась.
— Точно не знаю, но боюсь, что ваш кузен ему что-то сказал. Они говорили о нем вчера вечером. Они… они… — Мерчиа запиналась. — Мне кажется, он соглашался им помочь с условием, чтобы они передали меня ему в руки. Вот почему Гуарец не позволил Роджасу меня убить.
— В таком случае, — сказал я тихо, — мне придется иметь беседу с Сангеттом.
Последовало короткое молчание.
— Мерчиа! — спросил я опять, — почему вы называете себя мисс де-Розен? Почему вы скрыли свое настоящее имя?
— Я не желала, чтобы убийца моего отца знал, что я нахожусь в Англии, — ответила Мерчиа. Затем в страстном порыве она вдруг повернулась ко мне. — Ведь я доверилась вам, Стюарт! Я верю вам всем сердцем, всем существом! Так скажите же мне, скажите мне наконец, кто вы? Вы так похожи на Прадо, что даже Гуарец был введен в заблуждение.
Я многое бы дал, чтобы иметь право ответить на ее вопросы, но слово, данное мною Прадо, встало между нами. Я прекрасно знал, что ее жажда отомстить за смерть отца была глубже и сильнее ее любви ко мне. Но каким бы негодяем ни был Прадо, все же я дал слово не выдать его секрета в течение трех недель.
— Еще несколько дней, Мерчиа, — умолял я. — Я все открыл бы вам сейчас, если бы только было можно. Но я дал слово и не могу его нарушить.
Она долго молчала. Затем медленно и шепотом произнесла, не глядя на меня:
— Пусть будет так, как вы хотите. Я вам всегда верю, потому что… потому что люблю…