Алексей опустил ноги на пол, лицо у него было сонное, злое:
— Ну и долго будет продолжаться это свинство?
— Что? — встрепенулся Василек, разворачиваясь к нему.
— Что слышал! Здесь не свинарник, запомни. И тебе повезло, что ты вчера уснул, — продолжал Алексей, — не то бы за пачкотню я тебя выбросил вон!
Василек лишь хмыкнул в ответ на слова Яблонева и небрежно развалился на чистом, только что застеленном белье.
— Слушай, ты, пи-да-гог! — разделил он на слоги последнее слово. — Иди-ка учить своих деточек, понял, нет? Без тебя знаю, как вахту нести. И не суйся. Учти, не всякий желает плясать под боцманскую дудку. Чего уставился? Вырубить хочешь? Давай, давай, ты ведь обучался разным там приемчикам: с правой, с левой, хуком, а я их не знаю… Давай, не томи свою душонку.
Алексей встал, губы у него напряженно сжались, но он сдержался:
— Вот что. «Малину» здесь я тебе не дам устроить. Не позволю. Забыл, что с дружком было?
— Ах, ты… — хотел загнуть матом Василек, но не договорил, вспомнил, наверное, вчерашнее. — А кто тебя привел сюда? А теперь — выметайся, матросик?
— Ладно, — сухо вымолвил Алексей. — Тогда я приглашу хозяйку, она нас рассудит.
— Давай, давай, приглашай, — бормотал Фролов, натягивая новые брюки. — На большее ты и не способен, как бабе пожаловаться.
Алексей сделал шаг вперед, сжал непроизвольно кулаки:
— Слушай, ты, мурло, если не заткнешься…
Но браток и сам уловил опасность. Он молча застегнул ремень и вышел из комнаты.
— Что, в самом деле, к хозяйке поедешь? — спросил я, открывая форточку.
— Есть другое предложение? — раздраженно посмотрел на меня Яблонев. — Не буду же я с ним опять связываться.
На улице крепко подморозило: солнце, равнодушное и неяркое, появилось на небе после продолжительного отсутствия; под ногами был легкий ледок, но мы смотрели себе не под ноги, а вокруг — веточки кленов, лип, берез были красиво запаяны в блестящие мохнатые колбочки.
— Того и гляди, шандарахнешься, — резонно заметил Алексей, держась за рукав моей куртки. У него ботинки катились по льду, как коньки, и поэтому он опасливо переставлял ноги.
— Ты думаешь, хозяйка будет за нас? — спросил я, невольно замедляя шаги, подстраиваясь под семенящие движения Яблонева.
— Конечно. Ах, черт, да не торопись ты… Кому охота свою квартиру в бедлам превращать?
— Тогда придется все равно кого-то третьего искать.
— Ну и что? Не найдем, что ли? Это я на себя возьму.
— А, может, браток остепенится. Поймет… Раньше нормально все было.
— Вряд ли теперь его можно остановить, — сказал он задумчиво, сунув руки в карманы пальто. — Если человек сорвался — остановить его нелегко. По себе знаю…