— Дело не в том, чтобы родить еще одного ребенка, — возразила Нора, — а в том, что я хочу прожить свою жизнь с человеком, которому я не безразлична.
— Мне ты не безразлична! Понимаешь, мне! Как ты думаешь, что я стараюсь доказать тебе всю последнюю неделю? О чем, наконец, говорят все десять лет после рождения Эвы. Вы — моя семья! Ты и Эва!
— Но я не жена тебе.
— Это уж ты так сама распорядилась. Тебе достаточно было сказать одно только слово, и ты стала бы ею.
— Ну, здесь тебе действительно не откажешь в благородстве. Однако согласись, ты не очень переживал отказ. Скажу больше: тебя заранее немного пугало — вдруг да я соглашусь? Но ты, зная мою твердую позицию, ничем не рисковал, вновь возвращаясь к вопросу о возможности нашего брака.
На лице Клайва отразилась смесь удивления и негодования. Казалось, что от возмущения он потерял дар речи.
— Ты знаешь, в чем твоя беда… — наконец произнес он, но в этот момент вбежала Эва.
— Папочка! Я готова!
Мгновенно лицо Клайва подобрело и расплылось в улыбке.
— Доброй ночи, моя дорогая, — проговорила мать, целуя девочку.
Взявшись за руки, Эва с отцом направились в детскую. Нора, глядя им вслед, испытывала странное сочетание разноречивых чувств — любви, боли, надежды, тревоги и неопределенности. Как он сказал? «Вы — моя семья! Ты и Эва!». Это просто невероятно!
Нора почувствовала болезненную пульсацию крови в висках. Как же сложна жизнь! С Даниилом всегда спокойно, никаких тебе тревог, опасений. И вот уж чего никогда не было рядом с ним, так это страха, что от его прикосновений она способна потерять контроль над собой.
И в то же время их с Даном, безусловно, связывает любовь, что включает в себя и нормальное сексуальное влечение друг к другу. Их чувство формировалось постепенно, шаг за шагом, по принципу — все в свое время. Разве такое развитие событий не есть самая прочная основа для брака? Вот решат все бытовые проблемы, съедутся вместе и тогда найдут друг в друге все, что ожидали. Что же до секса, то он в конечном счете олицетворение голого инстинкта. Романтика отношений, конечно, прекрасно, но они с Даном уже не наивные подростки…
Вернулся Клайв. Подошел к дивану, спросил, внимательно вглядываясь в ее лицо:
— О чем ты думаешь?
— О Данииле.
Могла бы и соврать, но сказала правду, хоть и знала, что огорчит своего эмоционального собеседника. Впрочем, он встретил ее слова спокойно. Боль в висках усиливалась, и Нора помассировала их пальцами.
— Что с тобой? — забеспокоился Клайв.
— Голова раскалывается, — неохотно пояснила Нора. — Ничего страшного. Пройдет.