Сладость мести (Раутборд) - страница 21

Когда вся эта публика стала заполнять квартирку Флинг, она только грезила посреди всего этого шума и гама; люди вокруг казались ей сказочными персонажами с волшебными палочками в руках. Каждая клеточка ее тела стремилась сейчас к Кингмену Беддлу, она уже видела, как они вместе объявляют собравшейся публике о новых духах «Флинг!», как потом они остаются одни. С закрытыми глазами она была способна даже воскресить для себя его чудесный мужской запах. Она лишь слабо шевелилась, когда швея, вручную сшивая прямо на ней атласное шафрановое платье с вырезом сзади для прекрасной спины, колола ее иголкой. Возбуждение было настолько сильным, что она даже не заметила, как вошли два вооруженных телохранителя и менеджер фирмы «Гарри Уинстон» — они привезли ей что-то под названием «Желтая звезда» и застегнули эту штуку у нее на шее. Она лишь прошептала: «Большущее вам всем спасибо!» — и по привычке задержала дыхание, когда Фредерик подвел ей серым карандашом брови, расчесал их и закрепил гелем, после чего ее лицо с широко раскрытыми и доверчивыми глазами — ее именной штемпель — можно было смело вставлять в рамочку и вешать на всеобщее обозрение. Теперь она поняла, что именно предвкушала: любовь Кингмена Беддла; выражение гордости за нее в его глазах, свидетельствующее о том, что она делает все как надо; окончательное прощание с бедным и безрадостным детством; ощущение полного и окончательного успеха; свой собственный аромат, носящий к тому же ее имя. Вздрогнув, она поймала отражение своей дрожи в зеркале. Она уже не сомневалась, что навсегда убежала из мира неуверенности и вечно неуплаченных счетов, но ей хотелось верить, что ОН приглашает ее в свой замок не для того, чтобы показать его убранство и на этом распрощаться. Ей хотелось навсегда остаться в его волшебном мире. «Золушка, спешащая на бал, — какой замечательный сюжет для сказки о феях!» — так она сказала Фредерику. «Золушка» с детства оставалась ее любимой сказкой.

— Не беспокойся, — успокоил ее Фредерик. — Мы с тобой будем совладельцами этого замка.

Красота, с незапамятных времен ломающая любые социальные барьеры и служащая пропуском на вершины лестницы, сейчас подталкивала Флинг прямо в свет прожекторов, на дорожку легкого и соблазнительного успеха, в объятия миллиардера Кингмена Беддла. Незаконнорожденная дочь барменши, затюканная школьница из школы Тела Христова шла навстречу своей судьбе.

Опершись спиной на сложенные друг на друга прэйтизивские подушки, Энн Рендольф Беддл увлеченно занималась своим делом. Перед ней, занимая всю необъятную постель, были разбросаны пригласительные билеты, куда следовало вписать имя гостя и номер столика. Такими билетами, круглыми, квадратными, ромбовидными, сложенными в зеленые охотничьи сумочки из кожи, торговал Смитсот с Бонд-стрит, и предназначались они для хозяек, серьезно относящихся к приему гостей. Они имелись в любом посольстве, где званый обед — всегда дипломатическое действо. Преимуществом отеля «Плаца», где она и ее муж Кингмен сегодня вечером устраивали бенефис в пользу Нью-Йоркского исторического общества — по подписке «Кармен Косметикс», — была возможность использования круглых столиков. Она подписала два билета для стола, за которым собиралась сидеть сама с мужем. Только что позвонил человек из отдела по общественным связям компании мужа; он настаивал на том, что Фотомодель следует посадить вместе с председателем и его женой, а раз так, Энн надо было подыскать для нее подходящего кавалера. Если ее предчувствия и страхи относительно этой девицы имели под собой основание, лучше, чтобы партнером Флинг стал какой-нибудь подходящий холостяк привлекательной внешности. Закрыв глаза, Энн не удержалась и, прижавшись щекой к подушке, вдохнула пьянящий крепкий мужской запах, запах тела ее мужа, впитавшийся в наволочки и простыни, аромат мускуса и кубинских сигар, удерживаемый тончайшим хлопком. Включив свой «Ролодекс», она вывела на экран список «холостяков», которые, как ей хотелось бы верить, в завершение вечеринки назначат манекенщице свидание. Конечно, она могла бы обратиться к букве «Б» — «бабники», и машина выдала бы ей обширный список заурядных ухажеров и неувядающих супержеребчиков, но она искала кого-нибудь с нормальными, а вовсе не с экстраординарными запросами. Это — в Нью-Йорке-то! Она кокетливо вздохнула. Неплохо было бы завести досье на букву «В» — «вдовцы», поскольку эта манекенщица с младенческим выражением лица явно нуждалась в честном, прямом мужчине, найдя которого, она перестала бы увиваться за Кингменом. Тот иногда держался так холодно по отношению к собственной жене! И был при этом таким… таким… вредным! — сразу становясь похожим на Ретта Батлера. Ну, ладно, ладно, разве не выросла она, как истая южанка, на преклонении перед этим мифическим персонажем?