Прошла, кажется, целая вечность, прежде чем Тео выключил зажигание. Придя в себя, он снял солнцезащитные очки, расстегнул ремень безопасности и тут же выскочил из кабины. Прямо перед ним медленно поднимался с колен наездник.
— Черт, парень! — выругался Тео, бросаясь к нему. — Ты в порядке?
— Вроде ничего, — ощупывая себя, отозвался тот. — А вы?
Тео засмеялся, но его смех скорее был похож на карканье.
— Если не считать дрожи в коленях.
Наездник оглянулся по сторонам — облако пыли — вот все, что осталось от ускакавшей лошади.
— Он дал деру, теперь поди его поймай, — с несчастным видом произнес парень.
— Мне очень жаль. Я не видел вас до последней секунды…
— Что значит не видели?
Тео обернулся. Из толпы, стремительно возникшей будто из-под земли, к нему обращался энергичного вида мужчина в эспаньолке и тонкой щеточкой усов под гневно дрожащими губами.
— Вы что, ослепли?
— Послушай, приятель, — рассердился Тео. — Я уже сказал, мне очень жаль.
— Что здесь происходит? — раздался властный голос.
Сквозь толпу стремительно протиснулась женщина. По крайней мере, Тео принял ее за женщину. Трудно сказать. Широкополая шляпа прикрывает волосы и большую часть лица в солнцезащитных очках; безразмерная рубашка цвета хаки и потерявшие форму джинсы. Единственное, чего не скрывает это чудище гороховое, — так это ярость.
— Ну? — Женщина отстранила типа в эспаньолке и, уперев руки в бока, уставилась на Тео. — Откуда вы взялись, черт бы вас побрал?
Только тут, оглядевшись, Тео позади толпы заметил камеры, микрофоны и кучу другого оборудования, названия которого даже не знал. Так он же угодил прямо туда, куда надо! Это «Трибуна» ведет свои съемки. Интересно, где же сама Бранч? Разгневанная фурия в шляпе скорее всего режиссерша. Или режиссер — усатый в эспаньолке? А она какая-нибудь ассистентка?..
— Тут произошел небольшой инцидент, — вежливо сказал Тео. — Ничего страшного, уверяю вас.
— Ты в порядке? — Женщина обернулась к отряхивающемуся от пыли наезднику.
— Угу.
— Конь не пострадал? — с тревогой спросил усатый.
— Нет, Чес, просто он ускакал, и все.
— Вот видите! — спокойно произнес Тео. — Это не причинило никакого вреда. — И нечего паршивому режиссеришке Чесу заламывать картинно руки, подумал он про себя.
Рената Бранч, сердито глядевшая из-под шляпы, думала совсем иначе. Чес уже четырежды переснимал сцену, потратив кучу пленки, и каждый раз все кончалось одним и тем же: он поглаживал свою смехотворную эспаньолку, качал головой и говорил: придется переснимать эпизод с лошадью снова.
Сегодня она рассчитывала, что своим присутствием мобилизует группу. Хватит Чесу возиться, хотя он прав — по сюжету сцена с лошадью очень важна. Ради этого Рената даже отложила встречу с представителем семьи Анджеров на завтра, чего, скорее всего, не надо было делать. Натурные съемки — дорогостоящее удовольствие, а в этот раз, вроде, все шло как надо, если бы кадр не испортил посторонний.