Здесь, на чердаке, я благополучно просидела дня три, пока Лгор по моей просьбе узнавал, как можно попасть в Ангер. Оказалось, что никак. То есть мне никак: на границе спрашивали документы. На подложные у меня денег не было, так что придётся прятаться где-то в Империи. Только где? Не вечно же здесь торчать! Да и не просидишь здесь долго, найдут.
Но мне нужно попасть к Садереру, он теперь единственная моя надежда.
Подумала и решила написать ему письмо. Не от своего имени, разумеется, а от лица мужчины, будто бы знакомого моей матери. Мол, нужно отдать ему одну вещь, будто бы по завещанию. Почему только теперь? Так в отъезде был, потом никак адреса узнать не мог.
Назвалась купцом, предложила встретиться в одном местечке, где ежегодно проводили одну из крупнейших ярмарок. До него отсюда дней десять пути, от Ангера, разумеется, больше, но до ярмарки ещё достаточно времени, должен успеть. Лишь бы письмо дошло, лишь бы только он согласился приехать!
Дала Лгору шесть серебряных монет, попросила отправить письмо из Дажера имперской почтой (этой быстрее дойдет). Он с сомнением покосился на меня, но согласился, оставил мне вдоволь еды и уехал. Пока ждала его возвращения, вся извелась, всё боялась, что письмо перехватят. Но обошлось.
Итак, моя последняя надежда отправлена. Внутренний голос шептал, что Садерер приедет, предчувствия молчали – значит, пора мне собираться в дорогу. Лучше я на месте ангерца подожду, хотя бы в соседней провинции. Там, конечно, тоже небезопасно, но Наместник другой.
Как и обещал, Лгор достал мне лошадку – неказистое лохматое существо, но дарёному коню в зубы не смотрят, да и не такая я наездница, чтобы мчаться по полям на лихом скакуне. Я и на этой-то с трудом в седле держусь, хорошо хоть падать невысоко: лошадка мелкая, даже не лошадь, а пони. Но характер у неё – любой мужчина девушку с таким, не задумываясь, в жёны бы взял. Безропотно терпит все выходки неопытной всадницы.
Холодное время года способствует относительно безопасному передвижению маскирующихся преступников по дорогам Империи. Моросит дождь, и все путники невольно поднимают воротники, кутаются в пальто, плащи и накидки. Я тоже прячу лицо от капель, ветра… и солдат, которых мы временами встречаем. Они греются в караулках у въезда на широкие многопролётные мосты на имперской дороге, сторожат строения мануфактур, изредка попадающиеся на пути, лениво посматривают на проезжающих в городках.
Я стараюсь держаться в тени широкой спины Лгора и вести себя тише воды, ниже травы, пока получается, да и народу на дорогах много: конец осени, самое торговое время.