Некоторое время они о чём-то совещались, а потом капрал с натужной вежливостью сообщил, что подруге сеньора (то есть мне) всё же придётся пройти с ними. Для выяснения мелких формальностей. И, увы, одной, без него.
Садерера это, разумеется, не устроило, он начал спорить, а спор с дюжиной вооруженных людей неизменно приводит к конфликту.
Терпение капрала кончилось, и он приказал «схватить эту сучку».
Я в ужасе прижалась к стене, наблюдая за тем, как стремительно приближаются к ангерцу десятки клинков, которые он не успеет отбить, и непроизвольно начала звать на помощь. Бешеной белкой в колесе завертелось надрывное: «Помогите хоть кто-нибудь, умоляю!».
Садерера оттеснили от меня, плашмя ударили по голове.
Я завизжала, кусаясь, пытаясь извернуться от ловивших меня рук.
И тут я увидела ее, улыбающуюся, довольную.
Солдаты почтительно расступились, пропуская Летицию.
- Вижу, птичка попалась, - она скользнула по мне торжествующим взглядом. – Невозможно перехитрить Империю, Одана. Вижу, он тебе дорог, - сыскарка указала кнутовищем на пришедшего в себя Садерера. – Что ж, чудесно! Ты ведь на всё пойдёшь, чтобы сохранить ему жизнь? В таком случае, в твоих же интересах чистосердечно поведать мне о том, что спрятано в твоей головке. Иначе он будет умирать долго и мучительно. А роду Эсфохес сообщат, что его убили разбойники, которых мы уже нашли и повесили. Так что думай, птичка, хоть одну жизнь, но ты можешь спасти.
Я судорожно сглотнула, когда острие меча уперлось в горло ангерца. Умелый удар заставил его встать на колени. Трое солдат тут же скрутили Садерера, вывёртывая суставы.
Чиен и пара кинжалов сиротливо валялись на мостовой.
- Заковать ее! – скомандовала Летиция. – Трупы убрать, здесь всё подчистить.
Меня грубо ухватили за плечо и толкнули. Я упала, разбив в кровь губу.
Руки резко завели за спину; щёлкнул замок облегченных кандалов, используемых для перевозки преступников.
Мне запрокинули голову, засунули в рот кляп, затем, как куль, взвалили на плечо, пронесли несколько десятков ярдов и кинули на дно телеги рядом с Садерером. Я старалась не смотреть на него, чтобы не плакать.
Они хотят, чтобы я им что-то рассказала, но я ведь ничего не знаю! Неужели они его убьют?
Меня била мелкая дрожь, мысленно я уже не шептала, а кричала: «Спасите, помогите хотя бы ему!».
Скрипнули ворота, и телега остановилась.
С нами не церемонились – сбросили на землю, как мешки с мукой. Упав, я больно ушибла локоть, но это никого не интересовало. Меня пнули, дёрнули за кандалы, заставляя подняться на ноги.