– Вот так-то лучше будет,– хмыкнул дракон, разворачивая ковер на сто восемьдесят градусов.– А ну пошел! – скомандовал он, придавив край ковра лапой. Ковер попытался развернуться обратно, но хороший пинок внес его в пещеру.– Побалуй у меня…– пробурчал Ойхо, старательно прибивая край ковра к порогу вызванными из подсобки молотком и гвоздями.
После этого дракон захлопнул за собой дверь размером с приличные амбарные ворота и ринулся за удирающей в панике ковровой дорожкой. Грохот молотка, вколачивающего гвозди в каменные плиты, разносился по всему Черному Замку. По прикидкам дракона, за оставшиеся три дня замок можно было обить коврами как минимум в три слоя.
– Да-а-а, в мерзкое дело вляпались,– сердито пробурчал Алеша,– коня не добыли, яблочко не добыли…
– Целый мешок у Ары на горбу,– хмыкнул Елисей, покосившись на безразмерную котомку, притороченную между крылышек пернатого джигита.
– Э-э-э,– раздраженно отмахнулся Алексей,– пока птичка на них не нагадит, толку от них… тьфу! Чтоб пасть на замке держали! Если узнают, как мы вооруженной толпой за навозом перлись… да я из леса сбегу! Оборжут ведь! Житья потом не будет!
– Какой навоз?! – возмутился Ара.– Нэвэст красть идэм!
– Не идем, а едем!
– Кто-то едет,– прошипел сквозь вывалившийся набок красный язык Вервольф Вольфович,– а кто-то несет. Подонки! Сплошная дискриминация! Вот когда моя партия придет на ближайших выборах…
– Завянь! – Алексей внимательно посмотрел на попугая.– Вано, ты, кажется, грозился рассказать нам про своего друга.
– Нэ грозылся,– лаконично ответил джигит, подпрыгивая на мохнатой спине Семы.
– Ну так погрозись, заодно и о себе расскажешь. Кто ты, что ты. А то столько времени вместе, а толком ничего друг о друге не знаем. Это, кстати, ко всем относится, кроме меня, Васьки и Елисея.
– Это еще почему?! – возмутился Вервольф Вольфович, развернув шею на сто восемьдесят градусов, и чуть не врезался в дерево.
– Смотри, куда едешь! – прикрикнул на него царевич и огрел кулаком меж ушей.
Алеша тем не менее пояснил.
– Ну мне представляться не надо,– он скромно потупил глазки,– в районе Лысой Горы меня каждая собака знает. О Ваське и говорить нечего. Самый обычный наглый котяра, постоянно подставляющий всех под раздачу. Если б не вскормил меня в детстве молоком, к счастью не своим, давно б кастрировал и на вольные хлеба пинком под хвост…
Васька застыл в ступоре и от обиды даже не зашипел на воспитанника. А Алеша продолжал выплескивать свое раздражение, вызванное неудачами последних дней, наезжая на всех подряд.
– Ну с этим обалдуем все ясно,– он кивнул на Елисея,– самый обычный царевич.