И дело тут не в страхе перед полетом, к этому все давно уже притерпелись, автору вообще повезло, он не страдает аэрофобией. Дело в понимании сути авиационной надежности. Раз уж суждено нам "только самолетом", то применяйте максимально безопасную технику. Надежную принципиально, уже самим конструктивным, техническим решением.
Будто мало нам Анапских рейсов и украинских диспетчеров с украинской же ПВО. Неужели же надо еще и на местных линиях, всегда сложных, высокоширотных, применять принципиально не приспособленную для удобных и безопасных пассажирских перевозок технику? Неужели северяне своим страхом и стойкостью еще не заслужили в умах вождей надежности и понимания у них методологии этой самой летной надежности? Ведь и сами бьются… не взлететь им выше людей. Даже на Белом Вертолете.
Если вы сами не знаете, то рядом с вами всегда есть люди, которые знали погибших. Тесен наш норильский мир.
Весь кошмар регулярно происходящего так и не даст нам дышать.
Вечная им всем память.
Катастрофа
Квест проснулся стремительно, рывком, чуть не захлебываясь адреналином, организм выплеснул "аварийную химию" еще до того момента, как очнувшееся сознание человека сумело начать оценивать происходящее.
Опять тряхнуло, да как!
Ни одна мысль еще не успела родиться в ошарашенной голове!, а сердце уже стучит, как бешеное в ожидании самого страшного. Так всегда бывает, рефлексы срабатывают раньше разума.
Двигатели натужно свистели на высокой ноте, самолет крепко болтало, но совсем не так, как это с вами бывает на экспериментах с парковыми качелями… Совсем не так!
- Это паршиво, - тихо прошептал Дмитрий сам себе.
Фюзеляж кидало из стороны в сторону короткими мощными рывками, так, будто двигатели мирной машины были оснащены соплами управляемого вектора тяги, как на истребителях пятого поколения. Трясущимися руками Квест на удивление быстро нашарил привязные ремни и с трудом соединил их на груди до призрачно-успокоительного щелчка. Тут же переменил решение и передвинул замок на живот: "От удара сердце может остановиться" - такая мысль молнией промелькнула и тут же уступила место следующей, более важной: "Что там у них случилось, вашу мать!"
"У них"… "Да это у н а с случилось!"
Он уже заметил ощутимый крен на нос, самолет шел с отрицательным тангажом. "Падаем, ну, какое же гадство, - моментально понял мужчина, - падаем в тундру; случилось что-то непоправимое и мы, наверное, сейчас умрем".
От тряски и рывков все снаряжение экспедиции сгрудилось в кучу, практически закрыв ему обзор передней части салона. Но он все-таки увидел сквозь мельтешение и вибрацию в глазах бортпроводницу, согнувшуюся в дверном проеме, словно от боли; она что-то истошно кричала мужчине, стоящему на коленях в проходе. Микрофона у нее не было и слова было разобрать невозможно. Заметив выпрямившегося в кресле Квеста, стюардесса и ему что-то крикнула, но тут же упала на пол; большее ее Димка не видел.