Темнота сгущалась, ожидание становилось все более нетерпеливым, но машины не подходили…
На следующее утро о руководителях эвакопункта уже мало кто говорил с уважением.
— Думаешь, сами приехали? Начальство пригнало, вот и решились. И пулеметик прихватили.
— И неизвестно, что еще доложат после возвращения.
— Могут заявить, что нас и нет совсем.
— Так машин могло не оказаться, — пытался кто-то оправдать руководителей эвакопункта.
— Как это могло не оказаться? Ведь знали, что говорили, не спьяна болтнули, — набросились на защитника.
А вскоре выяснилось, что Проценко и Бабкину не удалось достать машин для эвакуации раненых.
Днем приехал на линейке пожилой мужчина. Видно, не малый путь отбили кони своими копытами, если мокры от пота. Мужчина с прокаленным на солнце лицом, пощипывая пегие усы, спросил в проходной, как найти главного врача, и неторопливо прошел в канцелярию. Скоро туда потребовали Утробина.
— Илья Данилович, подкрепление прибыло. Еще один доброволец, да и с лошадьми. Иван Федотович Ребриков, — представил Ковшов прибывшего. — Зачислите повозочным, устройте.
На расспросы Утробина новый повозочный отвечал неохотно, кратко. Всего и сказал, что родом из Краснодарского края, направился в эвакуацию, да лошади притомились. Решил поработать в больнице, коль она за благородное дело взялась.
В конце дня по городу зашумели моторы мотоциклов. Было их с десяток. Потом шум заглушили резкие и сильные звуки автоматных очередей. Мотоциклы пронеслись по улицам, выскочили на площадь у почтамта. И здесь раздался треск стрельбы. Двое немцев вылезли из колясок и, захватив длинный шест, вошли в здание. Через несколько минут они появились на крыше над большими часами. Повозившись немного, подняли над зданием флаг с фашистской свастикой. Скоро по проспекту, утопавшему в ярком цветении клумб и газонов, гитлеровские мотоциклисты промчались обратно.
В больнице слышали стрельбу. Рассказы взволнованных очевидцев ничего не добавили к тому, что уже знали раненые: гитлеровская разведка появилась в городе. Скоро жди весь «новый порядок».
Слабый огонек надежды на эвакуацию погас.
В палатах установилась тревожная тишина. Люди разговаривали полушепотом.
В кабинете главного врача собрался оргкомитет. Все были: встревожены. Хоть и ждали, что враг с минуты на минуту может появиться в городе, все равно это казалось неожиданным.
— Случилось то, к чему мы готовились, — проговорил Ковшов. — Может быть, завтра следует ждать гитлеровцев в больнице. Времени осталось мало, работы предстоит много.
Договорились о самом неотложном. Решили в санатории «Совет» открыть вторую больницу общества Красного Креста. Главным врачом назначили Бориса Михайловича Викторова.