— Спасибо вам обоим за внимание. Вы не виделись пятнадцать лет, и я испытываю огромную неловкость оттого, что значительную часть тех нескольких часов, что провели вместе, вы потратили на мысли обо мне и Марке. Спасибо вам, — повторила она.
— Кили…
Не в силах больше выносить слова сочувствия, она повернулась и прервала Бетти, прежде чем та успела что-либо сказать:
— Со мной действительно все в порядке. А вам необходимо время побыть наедине. Идите. Со мной все будет хорошо. Правда. — Она доблестно пыталась изобразить равнодушие. — Конгрессмен Паркер пригласил меня на обед. — Она натянуто улыбнулась. При слабом освещении кабинета ей, возможно, удастся обмануть Оллуэев.
— Если ты уверена, — нерешительно пробормотала Бетти.
— Уверена. Идите.
— Увидимся завтра, — сказал Билл.
— Конечно. Спокойной ночи.
Они вышли через ту же дверь, через которую вошли, и Кили осталась в одиночестве. Подобного одиночества она еще не испытывала никогда в жизни.
У нее было такое ощущение, словно она идет на ходулях «поуго» с двумя подножками и пружиной для подскакивания, и ее то подбрасывает, как из катапульты, к эмоциональным вершинам, то снова швыряет в самый низ. Она ненавидела тот эмоциональный конфликт, в котором оказалась. Ей хотелось быть вне себя от радости за Оллуэев, и она действительно радовалась за них, но в то же время не могла не завидовать тому, что «наказание» Бетти закончено.
Но закончено ли? Каким будет брак Оллуэев? Смогут ли они начать с того самого места, на котором прекратились их отношения четырнадцать лет назад? Увидев их сегодня вместе, Кили подумала, что их шансы довольно высоки.
Но как насчет них с Марком? Что она почувствовала бы, если бы ее позвали на встречу с человеком, которого она не знала, с человеком, с которым она была связана узами брака, но по отношению к которому уже давно не испытывала родственных чувств? Возможно ли, чтобы при виде его та любовь, которую она пыталась вызвать в воображении, стремительно вернулась назад? Бросилась бы она в его объятия? Или испугалась бы при мысли, что этот незнакомец — ее муж, незнакомец, которого она не может узнать, потому что все следы юности и жизнерадостности начисто, словно скальпелем хирурга, срезала война? У Бетти было преимущество возраста. Она знала своего мужа мужчиной до того, как он ушел на войну, она знала «все углы и закоулки» его личности. Им с Марком не была дарована подобная роскошь.
Находясь в кабинете, она внезапно почувствовала клаустрофобию и поспешила выйти. Избегая толпы в конце коридора, она выскользнула через другую дверь. Сориентировавшись, она направилась к Елисейским Полям. Проспект был запружен сигналящим агрессивным транспортом, характерным для часа пик. Масса пешеходов сновала по тротуарам. Кили шла, обходя стороной движущиеся массы, ей было обидно, что для большинства людей это был всего лишь еще один рабочий день. Многих заботила только одна мысль: что съесть на обед и зайти ли им в химчистку сегодня или подождать до завтра.