В ту же секунду, как только слова сорвались с губ, она пожалела о том, что произнесла их. Она положила ладонь на безвольно повисшую и вмиг ставшую безжизненной руку Николь и крепко сжала ее.
— Извини, — каким-то скрежещущим голосом проговорила Кили. — Я никогда бы такого не сказала, если бы не была так расстроена. Ты же знаешь, я не осуждаю тебя. Что ты делаешь, как относишься к подобным вещам — это твое личное дело.
Николь фыркнула:
— Черт! Если кто-нибудь и знает мою репутацию, так это я сама. — Она несколько мгновений смотрела куда-то в пространство, затем повернула голову с буйной гривой волос к Кили. — А тебе никогда не приходило в голову, что мне, может быть, хотелось бы стать такой же, как ты.
— Как я? — недоверчиво переспросила Кили.
— Это тебя удивляет? Не понимаю почему. Возможно, ты даже не осознаешь, насколько ты уникальна. Ты что-то поддерживаешь. У тебя есть жизненные ценности. И тебе не навязывали их, ты знаешь их по своему опыту.
Мне хотелось бы приобрести манеры леди, какими обладаешь ты. Я говорю довольно скверным языком и знаю это. Мое поведение просто скандальное, и я знаю это. Мне хотелось бы приобрести утонченность, говорить мягко и элегантно. Мне хотелось бы, чтобы меня уважали так же, как тебя. — Она снова делано рассмеялась. — Не слишком много шансов.
Кили поколебалась, затем тихо спросила:
— Тогда почему… почему ты… встречаешься… с таким огромным количеством мужчин?
— Ты хочешь сказать, почему я сплю с кем попало? — В ее словах прозвучала горечь, но она была направлена на себя, а не в адрес Кили. — Наверное, я поступаю в соответствии с тем, чего от меня ожидают. Моя мать покинула нас с отцом, когда я была еще слишком мала, чтобы что-нибудь помнить. Но отец не позволял мне забыть. Каждый день он твердил мне о том, как я похожа на нее — прирожденная потаскушка, обреченная вести жизнь, полную греха и распущенности. Он перенес на меня весь свой гнев, накопившийся против матери. — Она поглаживала пальцем ворс своей твидовой юбки, вспоминая мучительное прошлое. — Видишь ли, я попыталась проанализировать свое поведение и пришла к такому выводу: я ищу человека, который полюбит меня; надеюсь найти в каждом мужчине, с которым встречаюсь, отцовскую заботу, которой была всегда лишена. С того дня, как я стала носить лифчик, отец стал называть меня шлюхой. И он был прав, я действительно шлюха, высококлассная, но все же шлюха.
— Не говори так о себе, Николь. Ты не шлюха. В тебе таится огромная способность любить, ты просто пускаешь ее не в то русло. Думаю, ты просто боишься полюбить кого-то по-настоящему, боишься, что этот человек отвергнет тебя точно так же, как твой отец.