Альбертина замолчала и продолжала лежать, не двигаясь. Фридолин тоже не шевелился и не произносил ни слова. В этот момент все слова показались бы тусклыми, лживыми и бессмысленными. Чем дальше рассказывала Альбертина, тем смехотворней и бессмысленней казались Фридолину его собственные приключения. И он поклялся себе до конца разобраться в сегодняшней истории, а затем рассказать все честно Альбертине. Это будет его месть за сон, в котором она предстала перед ним как неверная, жестокая и вероломная. В этот момент ему казалось, что он ненавидит жену так же сильно, как когда-то любил.
Только сейчас он заметил, что до сих пор сжимает в руках ее пальцы. И как ни казалось ему, что он ненавидит Альбертину, но при взгляде на эти тонкие, холодные и такие доверчивые пальцы, он почувствовал привычную нежность, к которой примешивался теперь оттенок горечи. И невольно, помимо своего желания, он прикоснулся губами к руке, прежде чем отпустить ее.
Альбертина продолжала лежать с закрытыми глазами, и Фридолину показалось, что он видит, как все ее лицо озаряет счастливая, блаженная и бесстыдная улыбка. Он почувствовал необъяснимое желание наклониться к ней и поцеловать бледный лоб.
Однако он взял себя в руки, сказав себе, что эта нежность — лишь следствие будоражащих событий, которые произошли с ним этой ночью. «То, что мне сейчас действительно необходимо — это постараться хотя бы на время забыть об этом и немного поспать. В конце концов, я смог заснуть в ту ночь, когда умерла моя мать, тогда почему сегодня я должен терзаться размышлениями и провести ночь без сна?» — подумал он и пододвинулся к Альбертине. Казалось, она уже задремала. «Между нами меч, — снова подумал он. — Мы заклятые враги, хоть и лежим рядом друг с другом».
Но это были только слова.
В шесть часов утра Фридолина разбудил тихий стук горничной. Он бросил быстрый взгляд на Альбертину. Иногда этот стук будил и ее. Но сегодня она лежала абсолютно неподвижно и спала. Фридолин быстро собрался. Прежде чем выйти из дома, он решил взглянуть на дочку. Девочка спокойно лежала в своей белой кроватке. Ее маленькие ручки были крепко сжаты в кулачки, как это часто делают дети. Фридолин поцеловал дочку в лоб, а затем на цыпочках подошел к спальне и украдкой заглянул туда. Альбертина все еще спала, лежа неподвижно, как прежде. Фридолин вышел из дома, неся в черном врачебном чемоданчике костюм монаха и шляпу пилигрима. Программа сегодняшнего дня была подробно, далее педантично продумана. На первом месте стоял визит к тяжелобольному молодому адвокату, жившему неподалеку. Фридолин внимательно осмотрел больного, нашел, что его состояние несколько улучшилось, и выразил свою радость по этому поводу. Он выписал тот же рецепт, что и в прошлый раз.