Дороги Валлиона (Лисина) - страница 47

— С три месяца почти.

Я тихо ругнулась про себя.

— А народу сколько у вас пропало?

Мужик помрачнел.

— Много, господин. Полдеревни, считай, незнамо где сгинуло. Сперва старики, что по ягоды ходили. Потом ребенок пропал. Еще пара девок, решивших грибов по вечерам набирать, потом парни, отправленные, чтобы их найти… человек десять-то точно Тварь сожрала. Но нашли мы лишь троих. И то, с трудом — на кладбище оказались прикопаны, с самого краю, будто Тварь не хотела, чтобы мы о ней знали. И будто бы не хотела, чтобы мы за помощью слали, пока не стали уверены, что тут не зверь, а нечисть расплодилась.

Я ругнулась погромче и покрепче: все мои надежды на тиксу благополучно стухли. Столько народу угробить она точно не могла. Даже если бы очень захотела. Но тикса — Тварюшка некрупная. Сравнительно. И, хоть бывает прожорливой, но предпочитает гнилое мясо, с погоста, такое, чтоб слизывать было просто, потому что ленивая она, скотина. Ленивая и пуганая. А эта, судя по всему, шустрая и наглая. Да и не смогла бы обычная тикса добраться до молодых парней или быстро бегающих девок.

Я мрачно посмотрела на мужика.

— Почему за помощью не послали?

Он окончательно скис и снова покосился на дом.

— Стеван не велел. Говорил, что пока точно неизвестно, надо не рейзеров, а простых охотников искать.

— А вы искали?

— "Заманки" на Тракте давно уж развешаны, — хмуро признался мужик. Наверное, имея в виду объявления на дорожных столбах. — С месяца два, не меньше. Как детей не стали из дому выпускать, так и повесили. Да только толку с того? У нас не Большой Тракт, не столица — рейзеры на каждом шагу не встречаются. А охотники заезжали. Дважды. И больше мы их не видели — как отправились к кладбищу, так и сгинули. Только кони от них и вернулись.

Я недобро прищурилась.

— А коней-то куда дели?

— Стеван забрал.

— А вещи охотников?

Мужик уронил взгляд в землю и промолчал.

— Я-а-асно, — протянула я, больше не нуждаясь в пояснениях. — Я гляжу, тварь у вас — староста-то. Неужто никого другого в деревне нет, чтобы этого крыса заменить?

— Нет, господин, — сжал челюсти крестьянин. — Кузнец раньше был. Хороший. Мировой человек. Справедливый и честный. Да не ужился со Стеваном — пришлый был, чужак, которого старостой ставить лишь после десятка лет обжитья токмо можно. Но когда Тварь объявилась, кузнец самым первым и сгинул. Следом за невестой своей, Амилкой. А теперь, кроме Стевана, грамоты никто не знает. Да и управляющий в Бероле лишь на него Договора выписал.

В этот момент в доме скрипнула дверь.

— Простите, господин, — тут же поклонился мужик, поспешно отступив на шаг. — Пойду я. Извиняйте, коли что не так сказал.