— Мертвее не бывает, — глухо ответил Халит и вдруг зло бросил в сторону колдуна. — Не вышло?! Надо было добить вас в прошлый раз без лишних переговоров, иначе вы никогда не успокоитесь!
— Что ты знаешь о наших традициях, Чужак? Понять кара-маулей может только тот, кто родился в степи и прожил там не один десяток лет… — чародей немного помолчал. — Ты даже не догадываешься, что сегодня сделал для моего народа больше, чем три последних Повелителя вместе взятых!
— Никогда бы не подумал, что убийство хана может перевесить все его добрые дела, — усмехнулся маг. — Да и благодарить следует не меня, а Серхио. Ты что, совсем от старости ослеп? Не заметил, кто именно уложил Спящего и вождя?
— Хан давно искал смерти и, в конце концов, нашёл её в горах, — колдун внимательно посмотрел на испанца, а затем вновь обратился к Халиту. — Но вы уничтожили Спящего, и никому не ведомо, какие беды он мог принести племени кара-маулей и гаурам. Я верю, что теперь духи избавят нас от древнего проклятия. А твоя заслуга ничуть не меньше, Чужак! Ты дал этому незнакомцу самое дорогое — время. Я благодарю вас обоих.
— Что ты собираешься теперь делать?
— Мы вернёмся назад, — старик с надеждой взглянул на мага. — Ты позволишь забрать тела погибших? Их надо похоронить в степи по нашим обычаям, иначе души воинов никогда не найдут дорогу в долину предков.
— Как хочешь, мертвецы нас мало интересуют, — безразлично махнул рукой Халит.
— Думаешь, его можно отпустить? — Агриэль хмуро смотрел вслед уходящему чародею. — А если он опять приведёт сюда кочевников?
— Не приведёт. Как раз колдун всегда был против войны. Живой он нам гораздо полезней, — Чужак на мгновение задумался и как бы нехотя произнёс. — Есть ещё причина, по которой я не могу сейчас причинить ему вред.
Халит тряхнул головой:
— Нам надо поспешить, иначе не успеем добраться до развалин Заронга до темноты. Кто знает, кого мы можем встретить по дороге…
Старик тем временем вывел из каньона с десяток лошадей и трёх чудом уцелевших лучников. Следопыты молча помогали кочевникам погрузить тела убитых и раненых кочевников — так уж заведено, что после смерти воины перестают быть врагами. Лишь Агриэль, Крон и Сю внимательно наблюдали за кара-маулями да Халит демонстративно играл фаейерболом. Впрочем, вряд ли бы степняки сейчас решились напасть — слишком хорошо они запомнили гнев гаурского ещё мага по прошлому походу. И никто не заметил, как Серхио забрал у Карра Камень Могущества…
* * *
После пиратского бунта жизнь на корабле словно замерла. День тянулся за днём в однообразно-унылом ожидании конца морского путешествия. С утра до вечера надоевшая до чёртиков вода от края до края да пенные шапки облаков на горизонте. Орки перестали повсюду сопровождать амазонок, как будто догадывались о заключённом перемирии, а девушки, в свою очередь, предоставили палубу в наше полное распоряжение и целыми днями пропадали где-то в каютах и трюме. Одним словом — идиллия. И скука, хоть волком вой или матерись от души. Впрочем, я был только рад, что нас оставили в покое: последний разговор со жрицей основательно потрепал мои нервишки. Но всё же отчаянно хотел встретиться с ней ещё раз, опять заглянуть в глаза этой удивительной женщине, опять почувствовать, как холодеет в груди и замирает внутри сердце. Наверно, каждый знакомо такое состояние, когда ждёшь чего-то с нетерпением и боишься одновременно. Как начинающий боксёр перед поединком, который опасается противника и жаждет боя.