Курынов рассказал Николаю Константиновичу, что лагерь назван по фамилии его основателя — бывшего военного моряка Гуцалова. Он долгое время пользовался у немцев почетом и полным доверием. Но потом гитлеровцы расстреляли своего приспешника. Кто говорит, что надежд не оправдал, а кто подозревает, что чекистами подослан был. Всякое болтают люди.
Николай Константинович внимательно выслушал Курынова и усмехнулся:
— С такими солдатами фюрер долго не повоюет! Дни, до предела заполненные работой, летели быстро.
Но Никулин успел изучить многих обитателей дома с колоннами. Опыта в этом отношении у него было несравненно больше, чем у его лагерных начальников. Цепкая память контрразведчика прочно удерживала десятки имен, фамилий, особых примет всех, с кем приходилось близко общаться. Это могло пригодиться, если удастся выбраться к своим.
В Гуцаловский лагерь время от времени наезжали инструкторы из разведывательных школ. Одна из них размещалась в Риге, на берегу озера Балтэзерс. Там готовили диверсантов-подрывников. Вторая находилась в Валке и готовила агентурных разведчиков. Куда и кого из курсантов направить — решали сами немцы.
Наступил день, когда для отбора кадров в лагерь приехал майор, начальник школы. Называть его было велено герр Рудольф.
— Никулин! — вызвал переводчик.
Николай Константинович вошел в кабинет, стал навытяжку перед начальством. Герр Рудольф, высокий блондин с голубыми глазами и красивыми, правильными чертами лица, молча курил сигарету и рассматривал Никулина. Казалось, он вовсе не слушал доклада Плетнева.
— Никулин дисциплинирован, исполнителен, трудолюбив, — говорил Плетнев, — ни в чем предосудительном не замечен.
— Откуда вы родом, Никулин? — неожиданно спросил майор.
Все, что могли сообщить Плетнев или комендант лагеря, ему уже было известно. Майор хотел сам поговорить с кандидатом в разведшколу. Плетнев моментально замолчал, а Николай Константинович постарался придать своей позе еще больше почтительности. “Вот она проверка, — молнией пронеслась мысль. — Это тебе не Плетнев. Тут ухо востро держи”. И Никулин ни на секунду не замедлил с ответом:
— Из Подмосковья, господин майор, есть такой там поселок Кусково. Там родился, там и жил.
— О, я хорошо знаком с этим городишком, — оживился майор. — Мне часто приходилось бывать там.
По-русски майор говорил легко и чисто.
Николай Константинович догадывался, что перед ним опытный немецкий разведчик, специально подготовленный для работы в Советском Союзе. Такого легко вокруг пальца не обведешь. И он был прав. С Никулиным беседовал начальник Валкской разведывательной школы, известный подчиненным, обучавшимся в разведшколах, под псевдонимом “Рудольф”. Конспирация вынуждала майора довольно часто, в зависимости от обстановки, менять фамилии, имена, звания. Но в руководящих кругах абвера хорошо знали его настоящие имя и фамилию: Адольф фон Ризе (Ризен). Николаю Константиновичу было бы интересно узнать, что его собеседник родился и вырос в Москве. Отец его, преуспевающий в царской России делец, не препятствовал сыну общаться с русскими людьми, изучать их язык, характер и обычаи. Однако, когда юноша подрос, родители увезли его в Германию. Здесь юный фон Ризе окончил университет и еще одно специальное учебное заведение, которое позволило ему занять пост видного сотрудника германского посольства в Москве.