“Пожалуйста, ваш билетик, мэм”, – потребовал он.
Но билетика у дамы не оказалось, поскольку вчерашнее торжество было устроено в ее честь”.
В “Автобиографии” Агата вспоминает, какое испытывала смущение, на собственном празднике чувствовала себя обманщицей. “Не скажу, что это был стыд, скорее… ощущение, будто я притворяюсь, мне и сейчас кажется, что никакая я не писательница, что я делаю вид, будто я писательница”.
Когда миссис Агата Кристи Мэллоуэн написала эти строки, на ее счету было шестьдесят девять книг, пятнадцать пьес и более сотни рассказов. К этому моменту ее произведения были переведены на сто пять языков.
Глава одиннадцатая
Эра кинематографа
Полночь. Лорд Маунтбаттен ведет Агату к двери банкетного зала и, прощаясь, почтительно пожимает ей руку… она, как всегда, страшно смущается, но очень довольна.
Из “Мемуаров”Макса Мэллоуэна
23 МАЯ 1958. “ Весьма неожиданный ’’Вердикт“ – пьесу Агата Кристи приняли прохладно” – крупными буквами напечатала “Таймс”, так оценил рецензент премьеру, состоявшуюся накануне в театре “Стрэнд” (на улице Олдвич). Это был самый деликатный из появившихся отзывов.
Вероятно, Питер Сондерс должен был тщательнее следить за постановочным процессом, тогда бы он заметил опасные симптомы грядущей неудачи, точнее говоря, оглушительного провала. Но, увлекшись празднеством в “Савое” в честь “Мышеловки” и щедрыми дифирамбами, Сондерс пустил на самотек репетиции “Вердикта”. Зато не преминул сделать огромную “угловую” маркизу со своей собственной фамилией. Эту маркизу было видно со всех сторон.
Надпись из ярких ламп, этакий манящий маяк, должна была выглядеть таким образом: “ПИТЕР СОНДЕРС ПРЕДСТАВЛЯЕТ “ВЕРДИКТ”. Девять лет назад он поместил на рекламной маркизе в качестве “наживки” имя самой Агаты Кристи, и тогда этот трюк значительно поспособствовал успеху пьесы “Убийство в доме викария”.
Увы, из-за какой-то неисправности одна из букв не горела, и получилось “Питер Сондерс недоволен “Вердиктом”[83], что наверняка оказалось истинной правдой, после того как незадачливый продюсер прочел в утренних газетах рецензии. В отличие от “Таймс” прочие лондонские газеты не церемонились, разносили пьесу в пух и прах с таким упоением, что Сондерс даже отослал Агате копии старых хвалебных рецензий после дебюта “Свидетеля обвинения”. “Перечтите их, это отвлечет Вас от “Вердикта”, – заботливо предложил он.
Агата, по своему обыкновению, укусы критиков восприняла равнодушно, в тот момент она уже погрузилась в новую пьесу, “Нежданный гость”, которую зрители увидят в августе. Сондерс, разумеется, предусмотрительно трубил о ней во все фанфары, “Гостя” приняли более милостиво (кстати, на рекламной маркизе на этот раз красовалось имя самой Агаты Кристи, а не ее вновь ставшего бдительным импресарио). Впрочем, судьба “Гостя” волновала Агату гораздо меньше, чем события в Ираке, над которым сгустились политические тучи. Там грянула революция, старый режим пал, в стране была провозглашена республика. Планы Макса относительно дальнейших раскопок были пока весьма неопределенны, но похоже, очередная археологическая экспедиция могла и не состояться.