— Почему я должна принимать чью-то сторону? — воскликнула она, чувствуя, как слезы подступают к глазам.
— Что-то он пообещал тебе? — спросил отец, сверля ее взглядом. — Ты ведь не попалась на это его пресловутое обаяние?
Она уже открыла рот, чтобы ответить ему резко и категорично, защищая себя, но сдержалась. В двадцать восемь лет она не обязана отчитываться перед отцом в своей личной жизни или подыскивать себе оправдания. Но все равно Мэри невыносимо больно было слышать, что отец сомневается в ее дочерней преданности.
— Я сделаю все, что могу, чтобы спасти для тебя ранчо. И, мне кажется, несправедливо с твоей стороны предполагать, что кто-то мог повлиять на меня, заставить меня отказаться от того, для чего я сюда приехала, или думать, что я стараюсь не в полную силу…
— Я не имел в виду, что ты можешь отказаться. Я просто не могу слышать, как ты защищаешь человека, который собирается отнять у меня все.
Недели утомительного труда и нервного напряжения не прошли для Мэри даром. Она почувствовала, что не в силах больше сдерживаться.
— Как ты можешь говорить, что у тебя собираются отнять ранчо, когда это именно ты, и никто иной, позволил, чтобы на ранчо все развалилось и пришло в такое ужасное состояние!
Она тут же пожалела о своих словах, но вернуть их было уже невозможно. Отец резко дернулся на стуле, отвернулся от нее и уставился в стену.
— Наверное, я это заслужил, — произнес он тяжело. Он попытался встать, но костыли неловко скользили по линолеуму.
— Папа, подожди, дай я. — Она кинулась к нему, чтобы помочь, но он, не глядя на нее, махнул рукой.
— Я хочу побыть один. — Ему удалось наконец подняться. — Я буду у себя.
С тяжелым сердцем Мэри глядела ему вслед. Она перемыла тарелки, привела кухню в порядок, но внутреннее напряжение, томившее ее, не ослабевало и требовало выхода. Внезапно ей пришел на ум пруд. Она не была там со дня своего приезда. Искупаться сейчас было бы райским блаженством после такого душного дня.
Когда Мэри пришла на берег пруда, над синеющим горизонтом уже поднялся бледный изящный лунный серп. На чистом небе сияло множество звезд, лишь к востоку над холмами собирались легкие облака.
Мэри накинула полотенце на куст, сняла шорты и, оставшись в желтой безрукавке и белых трусиках, вошла в воду. Чтобы не намокли волосы, она сколола их на макушке. Вода волшебным образом подействовала на ее натянутые нервы, и скоро она почувствовала себя такой освеженной и отдохнувшей, какой не была уже давно.
Она вдохнула полной грудью, втягивая в себя запахи травы и диких цветов, появившихся как по волшебству после последней грозы.