— Девочки, мне нужно вам кое-что сообщить. — Катарина смотрела на нас выжидательно. Она сверхсрочно (по ее меркам) вызвала нас к себе домой и настояла, чтобы я пропустила занятия йогой, которые я и так посещаю с поразительной нерегулярностью.
Катарина любит тайны, а еще больше — устраивать их из всего на свете.
У меня были предположения насчет предмета нашей беседы, потому что она всегда придерживалась формальностей и приглашениями просто так не разбрасывалась.
— Что случилось, не тяни кота за хвост, — проявила нетерпение Лилли.
Катарина встала, убедилась, что дверь закрыта, и доверительно понизила голос:
— Короче говоря, у меня будет ребенок. — Она гордо посмотрела на нас. В эффекте от ее слов недостатка не было.
Значит, она действительно беременна!
По причине нашего с Лилли безмолвия она продолжила свой спич:
— Не смотрите на меня с ужасом! Такое случается даже в самых лучших семьях. Кто отец, сами представляете, точно так же вам должно быть ясно, что я не намерена демонстрировать его в обществе. Так что сегодня у меня была беспокойная ночь по я нашла единственное возможное решение. Сначала я подумала о том, чтобы обеспечить младенцу суррогатного папочку, выйдя замуж, но так как беременность не планировалась, а мне хочется связать себя узами брака только в тридцать пять лет, то я выбрала другой способ.
Катарина выдержала паузу.
— На пятом месяце беременности я отправлюсь с благотворительной миссией в Россию и вернусь уже после родов. Привезу с собой ребенка, и скажу, что усыновила малыша из детского дома. Никто не осмелится усомниться, ведь это доброе дело. Я не нанесу вреда честному имени своей семьи и без всякой спешки смогу найти себе подходящую партию. Разве это не гениально?
— Что? — взвились мы с Лилли одновременно, она — с красной сыпью на лице, я — с явными признаками лихорадки.
Катарина веселилась от души. Пока Лилли поражалась тому, что она придумала выдать свое собственное дитятко за приемное, чувства мои метались по всему диапазону — от уважения до невероятного удивления: Катарина всегда решает свои проблемы не теми способами, что приняты у большинства людей.
Лилли начала уговаривать Катарину:
— А что ты расскажешь ребенку, когда он спросит про своих настоящих родителей? Обманешь и объявишь их бедными русскими колхозниками, которые не в состоянии поставить на ноги восьмого ребенка? А что, если он как две капли воды будет похож на тебя? Спишешь на случайность?
Лилли вошла в раж. Для нее дети всегда были святы, она возмущалась, что кто-то ставит свое имя выше детского счастья.