Мэг усмехнулась.
— Должно быть, первое время этим парням пришлось несладко.
В свое время он тоже вначале подумал именно об этом. Лукас вдруг понял, что смеется вместе с ней. И это оказалось так легко. Слишком легко.
— А твои предки? Они тоже из горстки этих знаменитых первопроходцев?
— Нет. Кое-кто из моих родичей к тому времени уже был согнан с этих земель, еще до британцев. Остальные двинулись дальше Восточного Берега и осели в глубине страны.
— Интересно, — произнесла она. — Ну а как же ты разыскал это чудное местечко?
Вот этого-то вопроса он и боялся.
— Ты не проголодалась? — сменил он тему разговора. — Похоже, время обеда уже прошло.
Мэг усмехнулась.
— И правда. Но я не сильна в тамошнем протоколе. Что делать, если мы пропустили обед? Придется ли мне готовить самой, или все, что я должна сделать, это щелкнуть пальцами и сказать: «Слуги, еду госпоже!»
— Ни то, ни другое, — улыбнулся Лукас. — Я дам знать прислуге, где нас искать в случае чего, а уж потом лишь щелкни пальцами и произнеси: «Лукас, еду госпоже!»
В глазах Мэг заплясали искорки смеха и удовольствия. Лукас дотронулся до ее руки и слегка сжал. Они идеально подходили по росту. Ему стоило сделать всего один шаг, и он привлек бы ее к себе. Шагнув всего раз, он обхватил бы ее стан. Склонился бы к ее губам и смахнул поцелуем этот вопросительный изгиб. Один лишь шаг…
— Итак… — Он выпустил ее руку и сделал этот шаг… Назад. — Известим прислугу?
Она судорожно перевела дыхание.
— Конечно, будь так любезен.
Лукас повез ее в «Охотничий домик», типичное заведение в английском стиле на окраине Авалона. Они приехали туда далеко за полдень; обеденные часы давно уже закончились. Но владелец заведения, Норрис Хакстабл, встретил их радушно. Он провел своих гостей в импровизированный клуб английских джентльменов и усадил в роскошные кресла, стоявшие вокруг столов. Рядом находился огромный камин, выложенный камнем. Мэг устроилась в удобном кожаном кресле с подлокотниками и принялась разглядывать залу. Лукас ушел позвонить по телефону. Мэг сидела одна, окруженная со всех сторон предметами роскоши, свидетельствовавшими о достатке.
Она все еще не могла отделаться от ощущения, будто маленькой девочкой играет в переодевание с одеждой и с украшениями, до которых ей запретили дотрагиваться. Она будто знала, что будет поймана с поличным и отослана в свою комнату без ужина, но в то же время не могла противиться соблазну. Но она не маленькая девочка. И это ее мир. Если она постоянно будет напоминать себе, если Лукас то и дело будет говорить ей об этом, однажды она, возможно, поверит.