Попытка – не пытка (Хотулева) - страница 37

– Ну разумеется!

– Да ты что? – удивился непризнанный кумир Косыгина. – А я был уверен, что он параноик. Может, тогда тебе и стоит на банкет сходить. Хоть поглядишь, как там наша верхушка пировала.

– Я тогда к тебе завтра часов в семь приду. Ладно? Все свои дела закончу, переоденусь – и вперед.

На этом мы и порешили. В итоге я удалилась, полная надежд на светлое будущее, которое очень скоро придет к нам непонятным итерационным путем.

* * *

На званый сталинский ужин вершительница истории товарищ Санарова собиралась довольно долго. Сначала я хотела сходить в салон, чтобы накрутить на голове какую-нибудь фантазию в стиле ретро, но, поговорив со своей парикмахершей, я поняла, что максимум, на который способно это дитя перестройки, – причесать меня как Марину Ладынину из фильма «Свинарка и пастух». Такой вариант меня совершенно не устраивал, и я решила, что все сделаю сама. Поэтому полдня я провела в маминых алюминиевых бигудях, благодаря которым к вечеру имела легкую головную боль, торжественную прическу 1937 года выпуска и отличное настроение.

Далее я занялась макияжем. Надо сказать, что все последнее время я старалась предельно осторожно пользоваться косметикой, чтобы не шокировать своим видом тонкие чувства нашего будущего генералиссимуса, однако ради своего первого бала я решила накраситься посильнее. Сделав себе великолепные глаза с помощью удлиняющей туши, теней и подводки, я в соответствии с последним писком предвоенной моды увеличила губы и накрасила их вполне приемлемой по цвету помадой. В результате я стала напоминать себе сильно отощавшую Людмилу Целиковскую. И поскольку ее образ меня вполне устраивал, я перешла к заключительному этапу подготовки.

Держа данное Сталину слово, я нарядилась в длинное золотое платье с глубоким вырезом, надела свои разведтуфли и дополнила весь этот наряд накинутым на плечи тонким прозрачным шарфом.

В 18.45 я положила паспорт в клатч, который, по моим расчетам, все должны были принять за обычную театральную сумочку, и позвонила Натанычу.

– Карета уже подана? – спросила я, услышав в трубке его хрипловатый голос.

– А как же! Крысы стали кучерами, мыши – телохранителями, а тараканы – сексотами нэкэвэдэ.

– Тогда иду.

Я выскочила из комнаты и врезалась в сына, который что-то искал на коридорных книжных полках.

– Ой, мам! Ты куда это собралась?

– На банкет.

Я попыталась его обойти, однако он не торопился так просто отпускать меня из дома и загородил проход:

– А с кем?

– Глеб, отстань. Одна иду.

– А кто тебя проводит?

– Проводит… Проводит… Сталин Иосиф Виссарионович меня проводит.