– И ты хочешь меня дипломатии научить? – усмехнулся он.
– Ах, нет же! – Разволновавшись, я, как обычно, не смогла усидеть на месте и, бросив салфетку на стол, стала ходить по комнате. – Почему, скажи, почему ты мне не веришь? Ну подумай… Прошло больше семидесяти лет. Люди изменились. Весь мир стал иной. Ты же видишь, что я не такая, как другие…
Он перебил меня:
– Вот с этим я действительно не стану спорить. Ты другая. И только поэтому мы здесь.
– Ты не хочешь меня понять! – Я снова села и стала крутить в руках бокал. – Ты сейчас видишь во мне женщину. Не более того… Ну хорошо… Пусть все идет постепенно… Давай я немного расскажу тебе о том, как мы живем сегодня.
– Ну что же. Мне нравится тебя слушать, говори, что там у вас происходит, – сказал он снисходительно.
И дальше я почти полтора часа потратила на разговоры о том, как живут люди в современной России и в странах ближнего зарубежья. Иногда он останавливал меня, чтобы задать вопрос. А иногда не давал мне договорить, догадываясь, чем я закончу начатую фразу. В какой-то момент я почувствовала, что начинаю ходить по кругу, и сказала:
– Рассуждать об этом можно бесконечно! Может быть, ты хоть как-то прокомментируешь то, что услышал?
Сталин встал, отошел к окну и закурил:
– Фактически ты описала тот строй, с которым мы в семнадцатом боролись. Есть богатые, есть бедные, но нет революции. Значит, все довольны тем, как живут?
– Нет. Нет. Это не так! Социализм не оправдал себя. Но и капитализм – он не идеален. И все это понимают. Просто одних это устраивает, а других – нет.
Он посмотрел на меня с каким-то сочувствием:
– Слушай, сейчас 1937 год. Мы живем в Советском Союзе. Мы строим общество, равного которому нет нигде в мире. И ты хочешь убедить меня в том, что все это рухнет?
– Да! Потому что это действительно рухнет. Потому что это не может не рухнуть, в конце-то концов! – Я села на диван и устало вздохнула. Мне дико хотелось перевести разговор на репрессии, но я понимала, что еще не время. Поэтому я сказала: – Ну, в конечном счете мне не о чем жалеть. Если забыть про мой неудачный визит в НКВД, то в целом я могу быть довольна своей экспедицией. Ведь я познакомилась с тобой.
Перестав курить, он подошел и сел рядом:
– Ты все-таки удивительная женщина. Если внимательно слушать, что ты говоришь, то страшно становится, насколько ты далека от политики. И с такими представлениями ты пришла со мной разговаривать? Ты сама-то это понимаешь?
В отчаянии я положила голову ему на плечо:
– И что же мне теперь делать?
– Спать идти. Вот что тебе делать.