– Ты ноутбук настроил? – Я чувствовала, что мои нервы натянулись, как стальные тросы вантового моста.
– Да. А как же! Я же гений! Можешь садиться на пол. И ту-ту… Лететь куда подальше! – Он на удивление ловко перекинул ногу через спинку стула и сел на него верхом. – Только вот ответь мне… Ну ответь как на духу! Чем тебе так нравится Иосиф твой Виссарионович?
– Тебе-то какое дело?
– А я тебе скажу. Скажу, какое мне дело. Ему там сколько сейчас лет? Примерно пятьдесят семь или пятьдесят восемь… Так… А тебе сороковник…
– Мне еще тридцати девяти нет. Может, хватит тут ерундой страдать?
Он отрицательно поводил пальцем:
– Ни за что ты не уйдешь от ответа! Хочу понять… Да! Я таки понять хочу, что ты в нем нашла! Ну что?! Связалась бы с молодым, красивым, богатым… А тут… Тьфу! Одним словом. Он же ведь… это… ну никак уже, просто никак, скорее всего… Я же помню себя в его возрасте.
Я начала свирепеть:
– Слушай, ты, алкаш-новобранец! Был бы ты трезвый, я бы, может, и промолчала. Но раз ты нахрюкался, я тебе скажу. Ты такие предположения делаешь, потому что свечку в 1937 году держал? Или из-за того, что вдруг ко мне воспылал какими-то далеко недружескими чувствами? А?
– Тебе шестнадцать лет было, когда мы познакомились! Я тогда еще пожалел, что ты такая карапузина. А знал бы, что ты, когда вырастешь, геронтофилией страдать будешь, так, может быть, я бы это…
– Заткнись! – Я подошла и схватила его двумя руками за воротник рубашки. – Чем я страдаю – дело мое. А вот ты болен мазохизмом, потому что, видимо, очень хочешь услышать то, что я тебе сейчас скажу. Сталин – фантастический любовник. Понимаешь? Фантастический! А наша разница в возрасте меня вообще с ума сводит. Так что ты сейчас отправишь меня на дачу в десять вечера того же дня, а сам ляжешь спать в ожидании утреннего похмелья!
Я повернула его к ноутбуку, проследила, чтобы он ввел все так, как нужно, и села на пол, отчаянно вцепившись в электроды. Он постучал кнопками и спросил:
– Готова?
– Давно.
– Ну и лети тогда в полночь. Пусть он там поскучает немного без твоих виртуозных ласк…
Я хотела выкрикнуть какое-то ругательство в его адрес, но не успела, так как оказалась в пустой спальне 1937 года.
* * *
Я сидела и боялась встать. Откровенно вскрытый конверт и двухчасовое опоздание сулили мне прием в стиле 1941 года. Однако тянуть дальше было бессмысленно, и я, взяв себя в руки, пошла сдаваться. Выйдя из спальни, я открыла дверь в большую комнату и быстро зашла внутрь.
Сталин, который, видимо, два часа напролет сидел здесь и курил, поднял на меня глаза и отложил трубку на стол. Я стояла и от страха не могла выдавить из себя ни слова. Я была готова к приступу ревности, скандалу из-за того, что распечатала конверт, и даже к выговору за то, что не пришла сюда сразу после визита в 1952 год, а болталась в своем времени до ночи. Но того, что произошло дальше, я никак не ожидала.