Но лишь бы искупаться. Жажды не было, голода – тоже, но вот эта грязь и пыль его ужасно изводили. Хорошо, что, по крайней мере, тут не имелось зловредных насекомых. Да и никаких почти не было. Ну, разве что пару раз он видел нечто похожее на шмелей на стрекозиных крыльях. Однако охотник предупредил, что они совершенно безопасны.
Хотя, конечно, что-то опасное в этом мире водиться могло. Недаром их нового спутника (которого уже нельзя было назвать пленником – он сам шел с отрядом) называли Скорпионом. Вот так – имени нет, а прозывают Скорпионом. А имя, должно быть, священный, но совершенно бессмысленный набор звуков. Как, собственно, и на Земле. К примеру, Виталий только классе в пятом узнал, что его имя связано с понятием «жизнь». И сомневался, что каждый его тезка хоть раз об этом слышал.
Уже только одно это говорило о том, что белые дикари далеко не всегда были дикарями. Когда-то – возможно, несколько столетий или даже десяток поколений назад – их предки могли жить в очень даже цивилизованном и благоустроенном обществе. А потом случилась катастрофа, и выжили далеко не лучшие. Выжили, как всегда, самые приспособленные.
И кто-то ими руководит – непонятно, с какими целями. Вряд ли – с хорошими, тогда первым делом было бы покончено с обычаями охоты за головами.
А значит, хозяева этих дикарей – не те люди (или вовсе даже не люди), с кем следовало бы водить дружбу.
Виталий достал пачку сигарет, с сомнением на нее посмотрел. Оставалось еще целых семь штук. Если он выкурит одну сейчас, останется шесть. На шесть вечеров. «Долгих летних вечеров, – грустно усмехнулся он. – В Петербурге скоро настанет лето, будут «белые ночи».
Тут никаких «белых ночей» не было и быть не могло. Солнце проваливалось за горизонт, уступая место странным ночным светилам. Вероятно, они находились сейчас где-то на широте Сахары или даже южнее – вычислить это не представлялось возможным.
Он осторожно вынул сигарету, потянулся за зажигалкой. Примолкший охотник, сидевший рядом, бросал на Вита восхищенные взгляды – судя по всему, обычай курения он принимал за особый ритуал священнодействия.
Что ж, еще шесть дней можно «священнодействовать». Потом – отвыкать окончательно. И хорошо еще, что он не особо-то и привык – сигарета была просто поводом для общения. Хотя в редакциях курили практически все.
Как-то ему довелось побывать у коллег в Швеции. В их редакции курилка тоже имелась, только она представляла собой открытый застекленный «стакан», где человек находился под взглядами всех проходящих через вестибюль. Мало того, во время визита он ни разу никого в этом «стакане» не видел. К тому же, местное начальство распорядилось выплачивать «антиникотиновые премии». Потом даже кто-то в Петербурге ввел эти самые премии, но вряд ли он отучил от курения хотя бы одного человека.