– И так отпущу. – Старуха осклабилась в беззубой улыбке. – Только теперь тебе, дурехе, жить страшнее станет в разы. Ты теперь зрячая, а это тяжко. Уж можешь мне поверить. – В рассветной мути затянутые бельмами глаза зловеще блеснули, и Ася испуганно поежилась. – Они тебя теперь искать станут, просить будут…
– Кто?..
– Мертвые. Те, что заблукали[5]на болоте.
– А просить о чем?
– Так о разном… – Старуха пожала плечами. – Кому весточку надо на этот свет передать, кому из ее власти вырваться.
– Из чьей власти? Вы про что, бабушка?
– Я про Морочь, – сказала старуха таким тоном, словно это все объясняло. На самом деле не объясняло ничего…
– А можно вырваться? – спросила Ася, прогоняя из памяти мертвые глаза Алеся.
– Можно. Только ты им в том не помощница.
– А вы – помощница?
– Я? – Старуха снова усмехнулась. – Я Шептуха. Я не только вижу, но еще и разговариваю. Со всеми: и с мертвыми, и с Морочью…
– С Морочью зачем?
– Больно много ты, девка, вопросов задаешь. – Старуха покачала головой. – Ты давай-ка не рассиживайся, а в обратный путь собирайся. Как рассветет окончательно, так и пойдешь. Да не бойся, днем они смирные, спят да на солнышке греются.
– Кто?
– Змеи.
– А при чем тут змеи?..
– Так откуда ж мне знать? – Бабка Шептуха встала из-за стола. – Я их с детства в змеином обличье вижу.
– Да кого же?! Что вы, бабушка, все загадками говорите?!
– Это не я, милая, загадками говорю. Это ты еще многого не понимаешь. Ты просто запомни, что тревожить их не нужно. Если увидишь, стороной обходи. Или утекай, если по-другому никак не выйдет. Навредить они тебе не навредят, но напужать могут.
Ася ничего не понимала. Чем дольше слушала весь этот бред про заблудившихся мертвецов, змей и непонятную Морочь, тем крепче утверждалась в мысли, что старуха сошла с ума. Может, от старости, а может, от одиночества. Это же страшно – вот так жить посреди болота. Наверное, с ней просто не нужно спорить, а нужно соглашаться со всем сказанным. А еще лучше – уйти из этого гиблого места как можно быстрее. Самой уйти и летчика увести…
– Он до ночи не проснется. – Старуха словно читала ее мысли. А может, и читала. – Ему спать нужно, чтобы силы вернулись, а ты иди.
До ночи не проснется? Но как же его оставить, беспомощного, с этой сумасшедшей?!
– Может, мы с ним завтра вместе уйдем? – спросила Ася.
– Сегодня! – отрезала старуха. – Ты, девка, уйдешь сегодня. И не бойся, все с твоим товарищем хорошо будет, я его на ноги поставлю. Обещаю.
– А потом что?
– А потом видно будет. – Гадюка высунула раздвоенный язык, провела им по шершавой старушечьей щеке, точно соглашаясь с решением хозяйки. – Собирайся уже! Времени у тебя мало.