(одна из них начала уже разрушаться) определено с большой степенью достоверности. Речь идет об аллегорическом изображении десяти заповедей.
Паренти, наконец, указал на треугольники над окнами – люнеты. Они, по мнению профессора, наверняка изображали происхождение избранного народа, начиная с Авраама, Исаака и Иакова до Иосифа – всего сорок фигур. Вот, в общих чертах, содержание того, что изображено на своде Сикстинской капеллы.
Слушатели молчали, каждый раздумывал об услышанном.
– О чем вы думаете, Ваше Высокопреосвященство? – спросил Паванетто. – Я размышляю о том, что хотел сказать Микеланджело столь дикой интерпретацией Ветхого Завета (ведь он изображал лишь сцены из Ветхого Завета). Какую же цель он преследовал, расписывая капеллу?
– После того, что мы услышали, хочется задать другой вопрос: был ли Микеланджело знатоком Библии или воспользовался услугами теолога? – спросил Паванетто.
– Об этом ничего не известно, – произнес Паренти.
– Это впечатление обманчиво, – прервал Еллинек, – ведь, если не считать Книги Бытия, которую каждый ребенок изучает в школе, Микеланджело имел представление лишь о пророках Исайе, Иеремии и Иезекииле. Еще знал пару псалмов. А это далеко не все ветхозаветные книги.
– Мне кажется, – начал Паренти, – по некоторым отличиям в стиле изображения можно догадаться, что Микеланджело только в процессе работы начал подробно изучать Библию. Художник не придерживался хронологии: начал с опьянения Ноя, и потом продолжал рисовать дальше. Этот вывод подтверждается и сюжетом о Боге Отце. Взгляните на Бога Отца, которого Микеланджело начал писать в сцене сотворения Евы, и сравните его с Богом Создателем Адама или же в следующих сценах. Это уже абсолютно другая манера изображения. То же можно сказать о пророках и сивиллах. Первые из них, хотя выписаны не менее тщательно, содержат меньше библейских атрибутов, чем последние. Более поздние выглядят мудрее. Полагаю, что эти фрагменты были дописаны Микеланджело после детального изучения Библии.
– А как быть с таинственной надписью? – взволнованно спросил Еллинек.
– Надпись, очевидно, была задумана с самого начала, – ответил реставратор Федрицци. Хотя бы по формальным причинам: буквы распределены по всей длине изображения. Кроме того, как уже было сказано, мы можем быть уверены, что надпись не была нанесена позже, так как для нее использована та же краска, что и для фресок.
Еллинек опустил взгляд:
– То есть Микеланджело с самого начала решил зашифровать на своде Сикстинской капеллы какую-то тайну. Мне кажется, надпись родилась не вследствие внезапного душевного порыва или перепада настроения.