– Почему Ватикан не дает комментариев в связи с открытием?
– Когда можно будет сфотографировать загадочную надпись?
– Кроется ли за надписью тайный код?
– Что заставило Микеланджело это сделать?
– Был ли Микеланджело врагом Церкви?
– Что будет с фресками?
– Продолжится ли реставрация?
Кардинал с трудом прокладывал себе дорогу, расталкивая толпу, говорил, что у него нет информации на эту тему, что не уполномочен давать комментарии, что по всем вопросам следует обращаться в информационную службу Ватикана. Секретарь едва смог закрыть за Еллинеком дверцу машины, и «фиат» тронулся с места. Еллинек еще слышал, как толпа следовала за машиной с криками: «Мы все узнаем! Вы ничего не сможете скрыть, Ваше Высокопреосвященство! Даже specialissimo modo».
В Неми они договорились встретиться после обеда. Живописное местечко находилось в Албанских горах, над озером с тем же названием, а кафе, которое они выбрали для встречи, называлось «Спечио ди Диана». В уютном зале на первом этаже заведения за стеклянными дверцами шкафов хранились книги отзывов посетителей. На их страницах можно было встретить даже имя Иоганна Вольфганга фон Гете.
Здесь они встретились впервые, кардинал и банкир. До сих пор им были известны только имена друг друга.
Антонио Адельман, президент римского банка Banca Unione, был рано поседевшим мужчиной лет шестидесяти с точеными чертами лица и живым взглядом интеллигентного человека.
– Вы, несомненно, удивились, – сразу же приступил он к делу, – что я попросил вас о встрече. Но с тех пор, как я узнал о проблеме, которой вы занимаетесь, у меня не выходит из головы мысль, что могу помочь вам хоть на шаг приблизиться к разгадке.
Официант в длинном белом фартуке принес местное вино в высоких бокалах.
– В моем лице вы найдете внимательного слушателя, – ответил Еллинек, – несмотря на то, что я не имею представления, какую помощь вы мне можете оказать. Слушаю вас!
– Ваше Высокопреосвященство, – начал издалека банкир, – возможно, вы не знаете: я еврей, и история, которую я вам расскажу, связана именно с этим.
– А какое это имеет отношение к Микеланджело, синьор?
– Это длинная, путаная история. Расскажу с самого начала.
Мужчины выпили.
– Ваше Высокопреосвященство, после падения режима Муссолини и подписания перемирия с союзниками в 1943 году немецкие войска вошли в Рим. Одновременно американцы высадились на юге, в Салерно, в Риме же царил страх перед будущим. Больше всего за свою жизнь опасались восемь тысяч евреев города. Тогда я был молод, постигал азы финансового дела в банке отца. Мои родители боялись, что с евреями в Риме поступят так же, как в Праге. Мой отец сказал, что если нам удастся сохранить свою жизнь первые три дня, то у нас появится шанс выжить. Десятое сентября – незабываемый день. В тот вечер мы – мой отец, моя мать и я – прокрались от нашего дома к гаражу одного из друзей отца, который не был евреем, и спрятались в старом автомобиле для развозки товара. Ночью мы прислушивались к каждому шагу, каждому звуку в страхе, что нас обнаружат. Через три дня я впервые решился выйти из убежища. Меня толкал голод, и именно тогда я узнал, что нацисты обещали оставить евреев в покое за вознаграждение – одну тонну золота.