И вот наступил долгожданный миг. Удача подхватила Павла Ивановича и понесла, вознесла на вершину местного олимпа, даже дух захватывало от скорости вознесения.
– Эх, где наша не пропадала, – думал он, выскакивая на сцену самого большого в городе зала, бывшего Дома культуры, а ныне Дворянского собрания. (И откуда тут новые дворяне появились? Если только с разбойными деньгами).
Чичиков вылетел на сцену и посмотрел в зал. В первых рядах сидели главные лица города. Дальше – местный бомонд, а потом зал был неразличим, тонул в темноте, проваливался в бесконечность, и оттуда несся уже к Чичикову шелест денег. Вспомнилась ему реклама: «Мы знаем истинные ценности», – и сыпятся, сыпятся доллары, как снежинки. Вот так сейчас и к нему в карман посыпятся. И возрадуется вся ненасытная утроба этого бесконечного зала. Павел Иванович как бы вырос на глазах изумленной публики. Как бы воспарил. За его спиной, чуть боком сидел сам мэр, господин Жмуровский. На все слова Чичикова, он только важно кивал головой, стараясь ни слова не сказать, чтобы не уличили когда-нибудь, а прямо лицом к залу за столом сидел Молчалин с ноутбуком и строчил протокол. « Собрались… добровольное общество вкладчиков… создать кооператив, построить дома… »
На занавесе пролетал фильм о крае родном, а на сцене Чичиков заливался соловьем, пел и щелкал, и свистел!
– Квартирный вопрос, конечно, испортил людей, – вольно цитировал он Воланда. – Но мы можем вырваться из хрущобок. Мы кооперативно соберемся, сложимся. Выкупим землю. Господин Жмуровский, наш мэр, тому порука! Мы подведем коммуникации, построим дома, сами станем хозяевами, возьмем свою судьбу в свои руки!
Он чуть ли не верил в тот момент, что так и будет. Что бездна зала вдруг раскроется, и они со Жмуровским пойдут участок выбирать под строительство, и все будут счастливы и довольны. Он дирижировал залом, он упивался своей властью и играл от души. И вот уже поставили столы на сцене и возле сцены, и мальчики с ноутбуками быстро стали принимать деньги, выдавать расписки, а к самому Павлу Ивановичу подошли трое, сказав, что от Ноздрева, и он тщательно всех записал и деньги принял. А потом к нему выстроилась целая очередь испуганных людей от Плюшкина (видно было, что охрана господина Плюшкина очень постаралась). И понеслось, поехало!..
Целый месяц длился для Чичикова этот восторг, это упоение властью и деньгами. Но месяц пролетел, промчался как болид по шоссе. Он, Чичиков, господину Жмуровскому принес в клюве обещанные пять миллионов долларов, себе отбил лимон, как и хотел; триста тысяч, отвез Плюшкину за что сто тысяч обещанных долларов получил. («На бензин в дорогу хватит», – подумал Чичиков).