Конечно, со стороны Прилепина было самонадеянно называть получившийся сборник «антологией современной прозы», однако и жаловаться на однообразие представленной художественной продукции было бы несправедливо. А ведь именно однообразием грешат порой тематические сборники. Это не наш случай: депрессивные хроники Сенчина совсем не похожи на рассказы Рубанова, напоминающие наброски к детективу про братву, а бессодержательные зарисовки Данилова разительно отличаются от прохановского барокко (избыточный лиризм в описаниях, православный мистицизм и немного навязчивый эротизм), в котором творят Шаргунов и сам составитель. Кстати, свои новеллы Захар Прилепин в соответствии с правилами хорошего тона задвинул в середину сборника, а возглавляет «Десятку» непременная, как георгиевская ленточка на антенне «форд-фокуса», повесть «про войну».
Её автор Сергей Самсонов явно пребывал под впечатлением «лейтенантской прозы», хотя и приметы времени, указующие, что повесть написана не в 60-е, а полвека спустя, налицо. Тут и «враньё и дурость трепливых комиссаров», и фрейдистский анализ нацизма с политически корректным выводом о том, что лидеры рейха – закомплексованные неудачники. Советский народ – это рабы, «прощающие своей верховной власти, будто Богу, насилие, голод, притеснение, рабство, нищету». Войну выиграли, завалив фрицев мясом необученных мальчишек в красноармейской форме, а национальный дух наилучшим образом проявляется в футбольных битвах. Словом, всё, что доктор прописал. Вот только, стремясь повысить градус брутальности, автор порой увлекается. Так, пассаж про «жеребцов с избытком семени в крепко скрученных яйцах» отправит под стол самого невозмутимого читателя.
Другая военная повесть сборника – «Когда проснулись танки» Германа Садулаева – несёт неизгладимую печать дилетантизма. Он проявляется в неровном стиле, когда в пределах одного абзаца арго мешается с казёнщиной: «Первые полгода (в армии. – В.Т.) было тяжело, как всем. Но зачмырить себя я не дал. А когда сошёлся с парнями с Кавказа, которые признали меня своим земляком, вопрос о моём статусе даже в условиях дедовщины больше вообще не стоял». Или в невообразимых метафизических пассажах, состоящих из штампов «чуть больше, чем полностью»: «Эта секунда, она прорвала плотную ткань времени, она затянула весь мир в чёрную дыру, прошлое, настоящее, будущее слились в едином зареве…»
Странно видеть подобные огрехи не у «молодого да раннего» дебютанта, а вроде бы у состоявшегося писателя, выпустившего уже не одну книгу. Впрочем, едва ли не более чем своими литературными достижениями Садулаев знаменит заочной пикировкой с Героем России, Хозяином Чечни, академиком и футболистом Рамзаном Кадыровым. Что ж, слава, завоёванная на гражданском поприще, сама по себе не дарует писательского мастерства. И умение зарабатывать очки на скандалах не всегда идёт рука об руку с чувством слова. А при чтении повести Садулаева временами создаётся впечатление, что он написал пародию на самого себя.