Вопросы, которыми я занимался на Лубянке, были связаны в основном с госстроительством. В декабре в Беловежской пуще в пьяном угаре были подписаны беловежские соглашения.
Бакатин вызвал меня к себе утром. Пребывал он в неважном настроении. Дал мне беловежские документы.
— Как нам все это оценить?
— Надо подумать.
Ощущение было такое, что наша славная спецслужба проспала беловежский «сюжет». Я подготовил справку со следующим выводом: беловежский договор противоречит и Конституции СССР, и конституциям трех республик — России, Украины, Белоруссии. В России этот вопрос, например, должен решать съезд народных депутатов, он, и только он…
Мы собрались своей узкой аналитической группой — Демин, Лебедев, Ксенофонт Христофорович Ипполитов, ставший впоследствии начальником аналитического управления ФСБ, и я и подготовили свои предложения. Первое срочно созвать съезд, второе — начинать работу в трудовых коллективах, рассказывать людям, к чему приведет такое размежевание, какие беды ждут их…
Бакатин отнесся к нашей деятельности скептически:
— Это вызовет рост напряженности. Горбачев не будет опираться на людей, которых он не любит — на Жириновского, Невзорова, на коммунистов!
— А при чем тут Жириновский, Невзоров и коммунисты?
— Они выступают за сохранение СССР.
Но за сохранение СССР выступали самые широкие слои населения. И то, что Горбачев не захотел бороться за Союз, — преступление, ведь на нем лежала конституционная обязанность — обеспечивать единство страны, в том числе и силовыми методами. А он все время старался спрятаться за спины военных — я, мол, не посылал их ни в Тбилиси, ни в Баку… Собственно, в равной степени в распаде СССР виноваты четыре человека — Горбачев, Ельцин, Кравчук и Шушкевич.
На Манежной площади состоялся огромный митинг в поддержку СССР — тысяч шестьдесят, наверное, собралось. Мы с женой Леной пошли туда: было интересно посмотреть… А потом мы увидели другой митинг — в поддержку Ельцина, было на нем, наверное, человек шестьдесят. Невыразительные плакаты, пара портретов. Телевидение же показывало только второй митинг уже тогда мастера манипуляции работали с полной нагрузкой.
В тот же день во дворе КГБ был демонтирован памятник Ленину. Сказали по распоряжению Бакатина.
Все наши усилия в ту пору были направлены на одно — обеспечить развод республик без «битья посуды». Вообще законно — после референдума — из состава СССР вышла только одна Армения, все остальные — незаконно.
Пришлось мне заниматься и делом Виктора Ивановича Илюхина, прокурорского генерала, в ту пору начальника управления по надзору за федеральными органами безопасности Генпрокуратуры. Илюхин возбудил уголовное дело в отношении Горбачева. Бакатин вызвал меня, дал бумаги. Конечно, основания для возбуждения уголовного дела против Горбачева имелись, но было одно «но»: по Конституции Горбачев был неприкосновенным лицом и уголовное дело возбуждать против него было нельзя.