Результат, сверх всякого ожидания, был благоприятный. Спустя некоторое время появился лакей и на немецком языке (так как на визитной карточке была немецкая фамилия) пригласил Гуго следовать за ним. Он проводил его в зимний сад виллы и оставил там одного, заявив, что господин сейчас выйдет.
— Везет же человеку! — сказал Гуго, сам удивляясь неожиданному успеху. — Хотел бы я, чтобы Рейнгольд и маркиз видели меня теперь здесь, в стенах «недоступной» виллы, в ожидании ее хозяина и всего за несколько дверей от белокурой синьоры. Для первых пяти минут вполне достаточно, и достигнуть этого, пожалуй, не удалось бы даже моему знаменитому гениальному брату, перед которым все двери раскрываются настежь. Но теперь необходимо и самому стать гениальным, хотя бы во лжи. Помилуй Бог, что мне сказать хозяину, которому я приказал доложить о каком-то важном деле и которого я не только никогда не видел, но и не слышал о нем, равно как и он обо мне? А, вот что! Некто дал мне когда-то, в одно из моих путешествий, некоторое поручение. Из-за печальной случайности я мог ошибиться фамилией, между тем знакомство завязано, и все остальное устроится само собой. Свою импровизацию я могу дополнить сообразно впечатлению, которое произведет на меня личность хозяина; во всяком случае я не двинусь с места, не повидав синьоры.
Гуго сел и с самым беззаботным видом стал, размышляя, осматриваться кругом.
«Мои почтенные земляки, наверно, принадлежат к тем немногим счастливцам, которые могут тратить десятки тысяч в год. Все это — и вилла с парком, и комфорт, которого не встретишь здесь на юге, и собственные слуги, привезенные с собой (я уже заметил не менее трех немецких физиономий), — все стоит больших денег. Теперь остается лишь решить вопрос: придется ли мне иметь дело с природным аристократом или с богатым биржевиком? Последнее было бы приятнее, потому что я могу по крайней мере пустить в ход некоторые связи в этом мире, тогда как перед человеком высокого происхождения я предстану во всем своем мещанском ничтожестве… Но что это? Консул Эрлау?!».
С возгласом безграничного удивления Гуго вскочил при виде хорошо знакомой ему фигуры коммерсанта, появившегося на пороге. Консул, правда, очень состарился: его густые темные волосы поседели и поредели, на лице запечатлелось болезненное выражение, даже приветливая улыбка, всегда оживлявшая его, исчезла и, во всяком случае, в данный момент сменилась холодной сдержанностью.
— Вы желаете поговорить со мной, господин Альмбах? — сказал он, подходя к гостю.
Гуго уже овладел собой и мгновенно решил по мере сил использовать неожиданный благоприятный случай. Он призвал на помощь всю свою любезность и ответил: