По голубому зеркалу вод скользила лодка, направлявшаяся из С. в «Мирандо». Ее нарядный вид указывал на то, что она принадлежала богатым владельцам, а на обоих гребцах были цвета дома маркиза Тортони. Но пассажира лодки, видимо, нисколько не интересовали ни она, ни ее быстрый ход, ни великолепная панорама окрестностей. Он словно дремал с закрытыми глазами, откинувшись на сидении, и поднял веки только тогда, когда лодка причалила к мраморным ступеням, которые поднимались от моря до самой террасы виллы. Он выпрыгнул из лодки, жестом прощаясь с гребцами, которые, как, впрочем, и все слуги маркиза, привыкли оказывать знаменитому гостю еще больше почтения, чем самому хозяину. Несколькими сильными взмахами весел они отвели лодку от мраморной лестницы и загнали ее в небольшую гавань, устроенную здесь же поблизости, в парке.
Рейнгольд стал медленно подниматься по ступеням. Он возвратился из С, где уже поселилась Беатриче Бьянкона. В С. съезжались на летний отдых не только иностранцы, но и сливки итальянского общества, и примадонна по обыкновению была окружена знакомыми и поклонниками. Не успел Рейнгольд появиться возле нее, как и его постигла та же участь, пожалуй, даже в еще большей степени. Около Беатриче для него не было ни покоя, ни отдыха; она снова увлекла его в водоворот развлечений. Часы, которые он намеревался провести с ней, превратились в дни праздников, не менее утомительных, чем в городе, и после того как вчера Рейнгольд сопровождал певицу на большой банкет, затянувшийся на всю ночь до самого рассвета, он, наконец, при первых лучах солнца почти насильно вырвался, бросился в лодку и вернулся в «Мирандо».
Рейнгольд облегченно вздохнул при виде мирной картины уединения. Он знал, что его не нарушит ничье присутствие, так как Чезарио сообщил через гребцов, что он и капитан с самого утра отправятся на близлежащий остров и не вернутся до вечера, а для посторонних теперь нет доступа на виллу. Маркиз не любил, когда нарушали тишину и покой виллы, его дворецкий раз и навсегда получил приказ во время пребывания Рейнгольда никого не допускать в ее пределы, и, к великому неудовольствию иностранцев, избравших «Мирандо» излюбленной целью для своих прогулок, этот приказ строго исполнялся. Имение с его обширным парком и великолепным домом, который на севере, безусловно, назывался бы замком, а здесь получил скромное звание виллы, пользовалось всеобщей известностью. Оно прославилось не только своим роскошным местоположением и чудным видом на море, но и сокровищницей искусства, скрытой от посторонних и ласкавшей взор избранных, которые имели счастье быть гостями маркиза.