— А это тот рядовой, что неожиданно стал… старшим лейтенантом, — не сводит с меня пристального взгляда прапорщик.
— Могу я посмотреть ваши документы? — хмурится майор.
— Нехотя достаю удостоверение офицера КГБ.
Майор быстро глянул в документы, взгляд становится ещё более враждебным:- Чем же мы заинтересовали столь влиятельные структуры?
Не мешкая, достаю водку, испытывая неловкость, ставлю на стол.
— Правильный подход, — взгляд майора Таранова смягчается.
Прапорщик мигом наполняет стаканы из початой бутылки, я обречённо вздыхаю, кладу на чёрный хлеб кусок белоснежного сала. Чокнулись, выпили, пищевод, словно вспыхнул огнём, чертыхнулся в душе, чистый спирт.
— Хлебом занюхай, — даёт профессиональный совет майор Таранов, — ещё по одной.
Прапорщик незамедлительно наполняет стаканы. Выпиваем, чувствую, мои глаза неумолимо сходятся на конус. Неожиданно майор обнимает меня:- Наш человек, — улыбается он, — говори!
— За пацанами своими пришёл, — я не стал водить му-му.
— Кто такие? — нахмурился майор Таранов.
— Ли и Осман.
— Это те, кто пруд вычёрпывал? — с насмешкой спрашивает он.
— Они.
— Забавные хлопцы, — неожиданно у майора смягчается взгляд, — сколько мы их не прессовали, а в глазах не появилось совершенно ничего собачьего.
— Настоящие орденоносцы, — с уважением подтверждает прапорщик.
— А зачем, вы, это, их прессовали? — заикаясь от возмущения, говорю я.
Что-то меня начинает тихонько развозить, тянусь за водой, мне услужливо плеснули ещё спирт.
— Это определённый опыт, закаляет. Сильному человеку только на пользу, а слабый становится ещё слабее, — назидательно изрекает майор Таранов и неожиданно ревёт:- Костыленко, мать твою!
Поспешно вбегает плотный сержант, отдаёт честь, лицо бледное от ожидания.
— Ли и Османа сюда!
— Есть! — восклицает сержант и, словно испаряется. Буквально через десяток секунд вталкивает моих товарищей, лица у них чёрные, губы плотно сжатые, глаза горят как молодых волков.
— Осман, Ли! — встаю я, обнимаю их под добродушные смешки прапорщика и майора.
— Тащи их за стол, — покровительственно громыхнул майор Таранов.
— Кирилл, что за шутки? — шепнул Ли.
Осман с невозмутимым видом садится рядом с начальником гауптвахты, в глазах ноль почтения.
— Эх, жеребец! — хлопнул по его широкой спине майор. — Не держи обиды на старого дядьку, это же почти родительская любовь! — он собственноручно накладывает в тарелки котлеты и жареную с луком картошку и наливает в стаканы грамм по пятьдесят спирта.
— Выпьем, что ли, братья славяне, — Ли едва заметно усмехнулся, — за нашу Родину, за наш народ. Смерть империалистам! — мы чокнулись.