Зло косимся на него. Он же, сытый и здоровый, кашу не ест, нехотя намазывает на хлеб масло, один раз куснул и кладёт в тарелку, наелся.
— Закончили приём пищи, строиться! — рявкает он.
Полк, в который я попал, оказался учебным. В нем готовят спецов по обслуживанию радиорелейных станций. Самолёты летают где-то далеко, даже их не видим. Мы оказались обычными связистами, правда, с голубыми погонами.
Каждый день гоняют: бег подтягивание, снова бег, отжимание от пола, качание пресса и прочее. Народ "сдыхает" от сих нагрузок, но мне наоборот их не хватает, даже в весе стал набирать.
В один из дней, набираюсь наглости, и иду к командиру роты. Это тот капитан с дерзкими усиками, что "купил" меня за бутылку водки.
— Разрешите, товарищ капитан!
Он отрывается от стола, смотрит на меня с удивлением:- Чего надо, рядовой Панкратьев?
Меня всегда коробит эта фамилия, но уже, почти привык.
— Можно мне…
— Можно обосрат…я, — насмешливо перебивает он.
— Извините, разрешите обратиться? — поправляюсь я.
— Обращайся.
— Разрешите тренироваться индивидуально.
— Что так? — с интересом смотрит на меня.
— Жирею, нагрузок не хватает, — опускаю глаза в пол.
Он встает, подходит, смотрит в глаза. Как и прежде, взгляд не отвожу:- Однако, — жуёт губы, — все бойцы загибаются, а он… жиреет. Прапорщик Бондар! — завёт старшину роты.
Тот заходит, как всегда, большой и сильный, глаза навыкате, шея покрыта испариной, кулаки как гири, давят воздух.
— Да, Алексей Павлович? — прапорщик смотрит на меня из-под толстых век, знает, из-за меня его вызвали.
— Что ж вы Лёня, курорт бойцам устроил? Смотри, как хлопец, зажирел.
Прапорщик удивлённо хмыкает:- Да, вроде как курёнок, ни жира, ни мяса.
— А он говорит, что зажирел. Просит индивидуальных нагрузок. Что скажешь?
— Просит, сделаем, — прапорщик окидывает меня ласковым взглядом.
— Вот и всё, рядовой Панкратьев, — разводит руками капитан, усики дерзко топорщатся над губой, — просил, сделали. Можете идти, уверен, скоро жира не будет.
— Пойдём, касатик, — по-доброму говорит прапорщик Бондар, тихонько толкнув меня вперёд.
Выходим. Чувствую не в сторону турников идём. Проходим котельную, у хозяйственных построек останавливаемся. О, сколько здесь кирпича! Лежит россыпью, кое, где сложен в аккуратные штабеля.
— Вот, боец, качайся. К вечеру кирпич сложить у стены, постарайся подогнать по оттенкам. Не справишься, придумаем, что ни будь ещё.
Гм, инициатива наказуема, смеюсь про себя. Здесь этого кирпича, неделю укладывать. Прапорщик Бондар грузно уходит, остаюсь с этим богатством. Потихоньку ношу к стенке, пытаюсь создать первый штабель. Всё же здесь работы не на неделю, где-то на месяц. С тоской взираю на бесчисленные россыпи.