— Завтра, мадемуазель, ее светлость наверняка прикажет приготовить вам комнату поудобнее и побольше, — сказала она. — На сегодня это лучшее, что я могу вам предложить. Я ошиблась и велела слуге отнести ваш чемодан совсем в другую комнату. Я его сейчас отыщу и велю немедленно принести вещи сюда. Чем еще могу быть вам полезна?
— Ничего не надо, спасибо, — ответила Гардения. — Благодарю вас, сожалею, что доставила вам столько хлопот и побеспокоила вас.
— Ничего страшного, мадемуазель, — махнула рукой экономка. — Я предупрежу камеристку ее светлости, чтобы она сообщила вам, когда ее светлость проснется. Ее светлость встанет не ранее полудня.
— Вполне понятно, после приема, — согласилась Гардения.
Экономка пожала плечами.
— Здесь всегда приемы, — безразличным тоном сообщила она и вышла из комнаты.
Гардения села на кровать. Она уже с трудом держалась на ногах. «Здесь всегда приемы». Что она имела в виду? Неужели ей тоже придется всегда жить, постоянно испытывая это напряжение; неужели ей придется присоединяться к этим хохочущим толпам, которые только росли, вместо того чтобы редеть после двух часов ночи? Неужели она совершила ошибку? Может, ей не следовало приезжать? Она почувствовала, как будто холодная рука сильно сжала сердце. Но что же ей оставалось делать? Куда же еще она могла поехать?
Внезапно раздался стук в дверь.
— Кто там?
Гардения не смогла бы объяснить, чего испугалась. Просто на мгновение страх перед этим хохотом внизу полностью лишил ее самообладания, голос задрожал, сердце бешено забилось в груди.
— Ваш багаж, мадемуазель.
— О да, конечно, — с облегчением выдохнула девушка.
Она совершенно забыла, что вещи доставили в другую комнату. Гардения открыла дверь. Два лакея втащили чемодан, поставили его в ногах кровати, развязали выношенные ремни и с поклонами вышли.
— Спокойной ночи, мадемуазель, — обернулись они на пороге.
— Спокойной ночи и спасибо, — ответила Гардения.
Когда дверь за ними закрылась, она встала и заперлась на ключ. Она никогда в жизни этого не делала. Но теперь закрыла себя в этой комнате, чтобы отгородиться от того, что находилось снаружи. Только с запертой дверью она чувствовала себя в безопасности. Только с ключом, крепко зажатым в дрожащем кулачке, она знала, что этот хохот и шум не навалятся на нее, не вторгнутся к ней в комнату!