За тонкой спиной манекена, прячется заваленный бумагами стол. Он жмется к стене — деревянный изгой в мире стальных подонков. Его кривые ножки, под тяжестью взваленной ноши, грозятся разъехаться в стороны, разметав по полу листы, с именами ушедших. Белые прямоугольники, испещренные морщинами строк.
На столе горит лампа.
Щелкаю выключателем.
Сквозь вонь химикатов пробивается запах человеческого пота. Среди мертвых ароматов спутать его с чем-то не представляется возможным.
Здесь кто-то был. Еще совсем недавно.
Работал — засаленный табурет отодвинут к стене. Писал — ручка, с обгрызенным колпачком, лежит у одной из бумажных кип.
Откуда столько смертей?
Просматриваю несколько отчетов о вскрытии. Каждый, похож на предыдущий, словно близнец, испачканный родовой слизью. И только имена не имеют сходства. Черные буквы, наполняющие смерть жутким многообразием.
Заглядываю под стол. В пластиковом ведре — окровавленные комки резиновых перчаток и то, что я искал. Смятый листок бумаги. Рассказ о том, что привело молодую девушку на разделочный стол.
Выуживаю его двумя пальцами.
Бережно разглаживаю ладонью, смазывая чернила. Читаю.
Худые, уродливые слова, сливаются в колючую проволоку, терзающую глазные нервы.
Ее тело вскрывали. Поле внутреннего исследования, заполненное до краев, пестрит научными терминами.
Вспоминаю пыточный столб, почерневший от крови. Жуткие, ржавые крюки, вбитые в него сильной рукой. Убогую клетку, изготовленную в спешке. Страшную цепь.
Ее лицо. Там, у раскрошившегося от времени плинтуса. Темная яма рта, под бледными скулами. И зеленые глаза, с красными трещинами лопнувших капилляров.
Там, где она искала любовь, жила только смерть.
В обстоятельствах дела, в самом верху листка, предположение о том, что жертва пыталась сбежать. Объяснение тому, почему убийца применил к ней такую физическую силу. Ее смерть не доставила ему удовольствия. Она была быстрой.
— Так значит, ты могла спастись…
Почему я не подумал об этом сам, после того, как побывал в подвале?! Почему не смог понять? Поднимаясь по ступеням, убийца уже не жаждал смерти так, как внизу. И только когда гнался за Оксаной, пытаясь остановить, хватая пальцами ее тощие предплечья, только тогда… В нем пробудился настоящий зверь. И он выпустил его на волю.
Пробегаю глазами по описаниям ран.
Вижу, как он бьет ее. А кровь, искрящимся бисером разлетается в стороны. Слышу, как она кричит, пытаясь защититься. Как ломаются и отходят от мяса ногти. Как ударяется о пол ее затылок. И как волочится по доскам тяжелая цепь.
Боже…
Она лежала без сознания, у стены, а он в это время ломал ей колени. И понимал, что не сумеет остановиться.