В поисках любви (Сибиряков) - страница 6

Посреди подвала стоит пыточный столб. Черный, вымокший от крови. Но до сих пор голодный и жаждущий. Ржавые крюки, вбитые в него под разными углами, шипят и извиваются, будто мерзкие щупальца подводной твари. Тянутся к новой жертве.

Рядом, будто верный пес, стоит железный хирургический столик, измазанный кровью. На нем все, что нужно для разделки людского мяса. Скальпель, пила, топорик и стальные, заточенные до блеска, крюки. Они, как вопросительные знаки в конце предложения. Почему он так любит их???

Первая зацепка.

Остальной инструмент, похоже, был просто устрашением. Неким фоном, от которого у пленницы темнело в глазах.

Его величием над ней.

Из-под столика торчит кожаная ручка плети. Рядом валяются скомканные резиновые перчатки.

Кто-то подходит ко мне. Долго молчит, и я не выдерживаю.

— Что?!

Призрак исчезает. Оглядываюсь по сторонам. Никого.

— Антон?

Голоса. Я им не верю.

— Ты в порядке?

Женский голос думает, что имеет право спрашивать. Из-за той ночи. И пока я раздумываю над ответом, раздается стук каблуков. Она идет ко мне.

— Да, я… — слишком поздно.

Натягиваю сумасшедшую улыбку. Но ее это не страшит. Она рядом.

— Ты плохо выглядишь…

Что-то касается моих волос. Убирает, упавшую на глаза, челку. Касается лба. Мне кажется, это Оксана, потому что прикосновения безумно холодные…

— Желудок…

— Не звонишь совсем… — она не слушает. Верит только своим словам.

Тени не умеют любить. Просто им всегда нужен кто-то, чтобы существовать.

— Не здесь…

Я даю ей надежду. И на миг ее лицо вспыхивает передо мной, точно пламя. Но тут же гаснет.

— Поужинаем?

Чувствую ее тоску. Ее одиночество в пустой, съемной квартире.

— Да.

И снова лицо. Грустное и красивое. Передо мной.

Молчание затягивается. Она не уходит. Стоит и чего-то ждет.

— Есть что-нибудь интересное?

— Все по-прежнему…

Она не понимает вопроса. Я спрашиваю про подвал. Не про нее. Хочу обратиться к ней по имени, но не могу вспомнить, как ее зовут. И от этого мне становится не по себе.

— Что-нибудь интересное…здесь.

— А, прости… — смеется. Глупо и неестественно. — Только начали, пока ничего…

— Плеть… — в горле саднит. Откашливаюсь. — Плеть под столиком.

— Не надейся на отпечатки…

— Хочу видеть, что она из себя представляет.

— Зачем?

— Ты достанешь?

Она уже натягивает перчатки. Резина противно скрипит.

— Сейчас…

Отхожу в сторону, давая ей простор. Рука осторожно вытаскивает плетку. Железные наконечники, на концах кожаных лент, звенят, будто колокольчики.

— Ух, ты…Адская игрушка. Антон?

Он бил ее по ногам. Хлестал изо всей силы, получая наслаждение. Но это не крюки. Не то, что по-настоящему его заводило.