, в битве при Гастингсе герцог Вильгельм, чтобы ободрить свои войска, просил их вспомнить великие деяния их соотечественников в Апулии, Калабрии и на Сицилии, а сам он имел обыкновение подкреплять свою отвагу размышлениями о мужестве Роберта Гвискара
[279]. Танкред тоже не терял времени и моментально сообщил своему дяде герцогу Рожеру Борса Апулийскому о триумфальной победе норманнов в великом сражении за Антиохию, а Боэмунд, как и надлежало, отправил захваченный в качестве трофея шатер Керборга для украшения церкви св. Николая в Бари
[280]. Такие норманнские прелаты, как Жоффруа, епископ Кутанса, и Одо, епископ Байё (который также был эрлом Кента), считали в свою очередь вполне уместным потребовать у кровной родни в Италии деньги на перестройку соборов у себя на родине, а немного позже с гордостью отмечали, что песнопения св. Эврулу разносились из аббатств в Калабрии
[281]. Соответственно приобретение норманнским герцогом королевской власти, а вместе с ней и всего того, что подразумевает это понятие, представляло интерес для норманнов во многих землях. Факт коронации Вильгельма в Вестминстере в 1066 году с гордостью отмечался и в Италии, а более поздние писатели сообщают, что в 1087 году новость о смерти Вильгельма за стенами Руана разнеслась по Италии с невероятной быстротой и посеяла чувство страха среди норманнов
[282].
Среди норманнских лидеров на юге проглядывает то же чувство норманнского единства. Роберт Гвискар, кажется, никогда не забывал, что вырос на полуострове Котантен, а Рожер «Великий граф» навсегда сохранил воспоминания о близости со св. Эврулом в юном возрасте. Более того, и после смерти Роберта Гвискара, несмотря на соперничество, вспыхнувшее в борьбе за его наследство, продолжали существовать те же настроения. Герцог Рожер Сицилийский был во всех отношениях человек более могущественный, чем его племянник Рожер Борса, который и унаследовал от Роберта Гвискара герцогство Апулия, но очевидно, что «Великий граф» все же признал феодальное превосходство герцога Апулии[283]. В 1096 году имело место еще более поразительное проявление норманнской солидарности. В тот год те самые соперники, Рожер из Апулии, Рожер Сицилийский и Боэмунд Тарентский, смогли объединить свои силы в кампании против Амальфи. Но и это еще не все: в том же году они встретились с крестоносцами, идущими с севера. Говорят, в этих обстоятельствах Рожер, герцог Апулии, не только приветствовал Роберта, герцога Нормандии, сына Завоевателя, но и всю зиму обходился с ним как со своим настоящим господином