В зале стало тихо, свет погас, и я увидела, как под голубые брызги десятка бенгальских огней на меня надвигаются со стороны кухни три официанта, выстроенные строгой свиньей, в авангарде которой шел сам шеф-повар в белоснежном колпаке, напоминающем своей формой Пизанскую башню. Подойдя к столу, двое боковых бросились раскладывать приборы, а третий торжественно водрузил передо мной серебристый клош с куполообразной крышкой. Они постояли, торжественно и умиленно глядя на меня, и я поняла, что сейчас произойдет что-то особенное: возможно, креветки на блюде будут выложены в виде портрета Тайского короля. Но, когда шеф-повар благоговейно поднял крышку, выпустив завиток пара, меня ждало потрясение: передо мной стояла большая фарфоровая тарелка, расписанная красными драконами, по краям которой сиротливо лежали четыре цветка, подозрительно похожие на клевер и политые чем-то, напоминающим яблочное пюре. Тайцы смотрели в мою тарелку как Савелий Краморов на «икру заморскую, баклажанную» и нервно сглатывали слюну. Я поняла, что это какое-то очень важное блюдо, и я обязана отдать ему все возможные почести, поэтому наколола клевер на вилку, важно повозюкала его в желтом пюре и стала жевать, закатывая глаза от притворного удовольствия и причмокивая языком.
- Заибися? — трепетно заглядывая мне в глаза, спросил шеф-повар.
- Заибися! — важно кивнула я головой.
Церемония была соблюдена, тайцы облегченно выдохнули, заулыбались и, видимо, полюбили меня всей душой — из ресторана я выходила под бурные аплодисменты всего зала. Персонал ресторана высыпал меня проводить, они смотрели с восхищением, что-то лепетали про любовь к России и приглашали посетить их еще — как перевел всезнающий очкарик — обещали кормить морепродуктами бесплатно до конца моих дней. А я поняла, что если в ближайшее время еще раз так обожрусь, конец моих дней наступит очень скоро!
На улицу мы вышли вместе с противным соседом.
- Ну ты как, до гостиницы дойдешь? — ухмыльнулся он.
- Дойду, — гордо вскинула я голову.
- Тогда до встречи на завтраке, — засмеялся он и закурил сигарету. — Кстати, не носи эту футболку, — кинул он мне на прощание.
- Это почему? — спросила я.
- А на ней написано: «Я безмозглая лысая самка бабуина, покупающая одежду, не понимая надписей, которые на ней написаны» — ответил он и растворился во мраке ночи.
До гостиницы я доковыляла, то и дело спрашивая дорогу у запоздалых прохожих, которые ничего не могли объяснить. Если бы не Юлькина карта, так бы и заночевала под ближайшим кустом, а так — через полчаса хождений кругами все же вышла к родному отелю. В номере было ужасно душно — уходя, я выключила кондиционер. Я исправила эту недоработку — кондишен загудел так, что задрожали окна. Постояв под душем, я обмоталась полотенцем и вышла на балкон, предусмотрительно закрыв за собой дверь, чтобы не выпускать холодный воздух.