— Двойной черный кофе по-восточному. И бутерброд. Подсушенный ломтик белого хлеба, масло, грамм двадцать черной икры, — услышал он справа от себя негромкий, но уверенный голос.
Повернув голову, Генри увидел женщину. Выглядела она великолепно: худая, с темно-каштановыми модно постриженными волосами, длинным лицом, тонким, немного длинноватым носом. Глаза были спрятаны за темными очками. Мочки ушей украшали изящные изделия из платины с вкраплением бриллиантов. Одежда незнакомки тоже произвела на Генри впечатление. Простой, отлично сшитый костюм с выглядывающим из горловины безупречно белым воротником. И запах… До Генри доносился еле различимый запах явно дорогих духов. Неплохо бы познакомиться, только подумал он, как незнакомка, поймав его взгляд, улыбнулась, продемонстрировав два ряда великолепных зубов. Затем ее локоть очутился на столешнице, и она несколько раз согнула указательный палец, украшенный перстнем с немаленьким бриллиантом.
— Рад составить вам компанию. — Изобразив игривость на своем лице, Генри пересел за соседний столик.
Вблизи женщина показалась ему не столь привлекательной. Лет сорок или больше, прикинул он, отмечая дряблость ее подбородка.
Дама взмахнула рукой, привлекая внимание официанта. Генри отметил часы с мелкой россыпью бриллиантов по корпусу. Дама явно демонстрировала свое материальное благосостояние. Или все же это подделка? — вдруг засомневался Генри. Уж больно много дорогих камушков на квадратный сантиметр незнакомки!
Официант начал расставлять приборы на их столе.
— Прекрасная погода, — сказала дама и поднесла чашечку к ярко-красному рту.
— Да, неплохой сегодня денек, — подхватил Генри, тоже отпивая кофе из своей чашки и одновременно взвешивая в уме, сколько могут стоить ее драгоценности, если все же они настоящие.
— Вы часто сюда захаживаете? — В два приема бутерброд с икрой исчез в ее рту и был перемолот чудом стоматологического искусства.
— Вообще-то я здесь проездом. Вот решил позавтракать и… Рад, очень рад нашему знакомству. Меня зовут Генри. Позвольте поинтересоваться вашим именем?
Женщина игнорировала его вопрос. Она вынула из сумки крокодиловой кожи серебряный портсигар, какими щеголяли дамы в начале двадцатого века.
— Нехорошая привычка, но я иногда балуюсь, — игриво сказала она.
Генри ловко чиркнул картонной спичкой о коробок с рекламой местного кафе. Прикурив, она подняла лицо. За темными стеклами очков Генри не мог видеть выражение ее глаз, и это его нервировало.
— У вас нет зажигалки, значит, вы не курите, — сделала она вывод. — Это хорошо. А я люблю подымить. Особенно когда такой чудный день.