— Возьми меня! — хрипло выкрикнула она.
Генри не хотелось, но он не смог ей отказать. Чтобы только не видеть ее покрасневшего от возбуждения лица, он поставил ее на колени прямо на покрытый мягким, пушистым ковром пол. В бешеном ритме, который она могла бы принять за страсть, он принялся качаться взад и вперед, думая, как Лайза может стать для него полезной. В благодарность за бесподобный секс она подарит ему что-нибудь супердорогое, наподобие ее швейцарских часов, или зажигалки, или портсигара, где будут храниться его сигары… Нет, сигары надо держать в специальных шкатулках. Завтра они обязательно посетят какой-нибудь престижный сувенирный бутик, и она купит ему и шкатулку, и часы, и еще что-нибудь…
С этими мыслями он продолжал имитировать страсть, пыхтя за ее спиною, но, как ни старался, никак не мог довести ее до кульминации. Наконец он признал свое поражение.
— Прости, — сказал Генри, вставая. — Наверное, я переволновался. Твоя Пенелопа…
— Молчи! — прикрикнула она, толкая его к кровати. — Теперь ты мой жеребчик!
Уложив его на лопатки, Лайза села на Генри верхом, наклонилась и поцеловала. У нее был маленький шершавый язычок. Ее поцелуй был коротким и немного возбудил его. Он почувствовал, как ее жесткие волосы щекочут его лицо, и это ему не понравилось. Он взял ее за плечи и отодвинул от себя. Закинув руки за голову, она запрыгала на нем.
Генри смотрел на ее колеблющиеся круглые, как мячи, груди с подрагивающими темными сосками, на согнутые в локтях руки и думал, что неплохо бы не ждать от нее, пока она раскошелилась хоть и на дорогие, но бесполезные безделушки, а лучше взять с нее наличными. Десять… нет, двадцать тысяч долларов. Раз уж, как она сама призналась, он, Генри, принес ей удачу, пусть поделится выигрышем.
Ее выигрыш составил тысяч двести, прикинул в уме Генри. Мои десять процентов. Если я попрошу у нее двадцать тысяч, это будет нормально. Вроде законных агентских процентов.
От всех этих подсчетов его пенис утратил твердость. Надо сосредоточиться, чтобы достойно выполнить свою работу, мысленно подстегнул себя Генри. Надо держать себя в форме, чтобы завтра получить все, что мне необходимо.
Он закрыл глаза и включил воображение. Открытый в полуулыбке влажный рот, струящиеся по спине золотистые волосы, холеное тренированное тело, по-кошачьему зеленые, горящие от вожделения глаза… Вот если бы не Лайза сидела на нем, а Дороти… Дороти Блэнд. Возбуждающая картина, вспыхнувшая в его мозгу, позволила ему снова войти в форму. Наконец Лайза издала звук, похожий на всхлип, и припала к его груди. Генри поморщился — запах табака перекрывал аромат ее дорогих духов.